Болтун — находка для шпиона
Одиннадцатого февраля 1942 года особисты направили в Военный Совет подборку фактов с узла связи фронта.
«Помощник начальника оперативного отдела майор Новиков 11 января с. г., передавая оперсводку генштабу, сообщил, где и какие части ведут наступления в Крыму, перечислив незакодированно 302 и 63 гсд, 404 сд, 126 тб, 54 мотострелковый полк и т. д.
12 января с. г. этот Новиков передавал какие части ведут боеразведку, называя открытым текстом 51 и 44 армии.
В этих же сводках Новиков открытым текстом сообщил данные о перевозках и разгрузках с Кавказа в Керчь и Феодосию, называя место сосредоточения и части, в частности 643 сп, 126 тб, 24 тп и др.
8 февраля с. г. по приказанию начальника штаба Крымского фронта генерал-майора Толбухина, начальник 1 отдела укомплектования интендант 3 ранга Проценко по БОДО в Тбилиси передал двумя списками полное наименование воинских частей и учреждений с присвоенной им нумерацией.
В этот же день по „Морзе“ один из работников КВМБ, по приказанию начальника управления тыла генерал-лейтенанта Мордвинова передавал в Камыш-Бурун распоряжения по разгрузке, погрузке и отправке судов с наименованием частей судов и др.».
Как несложно догадаться, при таком подходе к соблюдению секретности немецкая радиоразведка вряд ли испытывала хоть какие-то трудности с подробным информированием своего командования.
Враг не пройдёт!
Впрочем, немецкая наземная разведка тоже могла не особо утруждаться — судя по спецсообщению от 23 февраля.
«По нашим данным, охрана переднего края обороны, занимаемой 390 и 224 сд, организована исключительно слабо. В ночь на 20/II-э.г. группа разведчиков 275 разведбатальона беспрепятственно прошла в расположение противника и вернулась обратно, будучи незамеченной боевым охранением переднего края обороны 390 сд.
Зачастую часовые не знают паролей и никем не проверяются.
18 февраля бойцы охранения 390 сд находились в землянке, оставив оружие на крыше последней, без охраны.
Аналогичные случаи имеют место также и в охранении обороны 224 сд. Постоянный шум и крики с переднего края нашей обороны хорошо слышны на стороне противника.
Прошу принять меры к устранению этих ненормальностей».
Судя по последующим сообщениям, положение с бдительностью на передовой, да и в тылу, не особо улучшилось. Но с другой стороны, немецкой разведке обычно даже не требовалось темной ночью ползти за «языками» в советский тыл — нужных «языков» им в больших количествах регулярно доставляли прямо на позиции в ходе неудачных попыток наступления.
Пленные красноармейцы под Севастополем под конвоем немецкого солдата (источник фото)
Подарочек на 8 марта
Поскольку женщин в Военном Совете Крымского фронта не числилось, в очередной докладной капитан ГБ (госбезопасности) Ивашутин не счёл нужным их радовать. Да и поводов к веселью не наблюдалось.
«По имеющимся у нас предварительным данным одной из причин срыва наступления в 3-м секторе Севастопольской обороны является неумелое руководство боем со стороны командира 25 сд, генерал-майора Коломийца, который вместо оперативного управления частями дивизии отсиживался на командном пункте.
Помимо этого, к началу наступления не все части были подтянуты к исходным позициям (79 бригада), а приданные наступающим частям в этом секторе 18 танков вышли к отведённым рубежам без прикрытия. В результате были замечены противником и при движении расстреляны в упор».
Танки в осаждённый Севастополь с огромным трудом доставлялись морем, и ценность их для обороны города было трудно переоценить. К сожалению, в 42-м умение правильно использовать танки встречалось редко.
Подбитый под Севастополем Т-26 (источник фото)
К нам подмога не пришла, подкрепленье не прислали…
Вообще ход наступления оборонявшей Севастополь Приморской армии поводов для оптимизма не давал.
«Незнание сил противника, плохая организация разведки и подчас неумение командования правильно ориентироваться в обстановке боя, приводили к невыполнению отдельных поставленных задач и большим потерям людского состава…
Перед 54 сп 25 сд, находящейся в резерве была поставлена задача — овладеть высотой 157,5.
В наступление пошли два батальона, которые попав под ураганный огонь противника, 28/II понесли потери до 30 процентов.
Создалась угроза окружения. На сообщения командира полка — полковника Матусевича о том, что подкрепления нет и соседние части задерживаются, командир дивизии Коломиец никаких мер не предпринял и обнаружил при этом полное незнание обстановки, поскольку считал, что высоту уже занял 2-й Перекопский полк.
Благодаря незнанию подлинной обстановки со стороны командования, полк не имел возможности своевременно получить боеприпасы и питание, в результате чего батальоны вынуждены были 1/III отойти назад. При этом отдельные группы попали в окружение под перекрёстный огонь противника, потеряв убитыми, ранеными и пропавшими без вести 595 человек и большую часть вооружения».
Конечно, при взгляде «в масштабах глобуса» совместное наступление от Севастополя и Керчи должно было раздавить части Манштейна, как зажатый в тиски орех. Но на практике орех оказался более прочным, чем думали, а вот тиски подкачали.
Советские бойцы атакуют опорный пункт противника в Керчи (источник фото)
Танки справа!
Конечно, основным объектом интереса особого отдела Крымского фронта были 51-я и 44-я армии. Например, одно из февральских наступлений 44-й армии заставило заместителя особого отдела Крымфронта Ивашутина написать шестистраничный рапорт Военному совету фронта.
«Дойдя до юго-восточных и северных скатов высоты 66,3 войска натолкнулись на минное поле противника, и дальнейшее продвижение было приостановлено, в дивизию же было доложено о занятии высоты 66,3.
Дивизионная артиллерия, по приказанию начарта майора Гусева начала передвигаться одновременно всем полком и, застряв в грязи, не могла вести огня.
Начальник штаба артиллерии армии полковник Степанчиков своим делом не занимался, пьянствовал».
Впрочем, и мартовское наступление частей Крымского фронта тоже успехами не отличилось — а вот у особистов нашлось, о чём написать.
«Отдельные лица командно-начальствующего состава, вследствие трусости, пытаются в пьяном состоянии руководить боевыми операциями.
Начальника штаба 291 гсп 63 гсд, капитана Мальцева, 17-го марта назначили командиром усиленного отряда для захвата безымянной высоты с двумя домиками. До начала операции Мальцев напился пьяным и в таком состоянии повёл бойцов в атаку. Однако, увидев на правом фланге пять наших действующих танков, принял их за танки противника и побежал обратно. В результате отряд разбежался, огонь противника убил 12 человек, ранил 51. Только через три часа удалось собрать часть отряда и занять исходные позиции.
Ранее в этой же дивизии подобную „операцию“ в пьяном состоянии проводил подполковник Ермаков».
Имелись претензии и к самим танкистам.
«Со стороны отдельных экипажей были проявления трусости и неуверенности в свою материальную часть.
При наступлении почти во всех случаях танки отставали от пехоты, двигаясь со скоростью 4-5 километров в час, а при возвращении на исходные рубежи уходили со скоростью 15-20 километров в час».
Одну из последних проверок провели особисты Крымфронта в ночь на 27 апреля 1942 года.
Советские танки с десантом идут в бой в Крыму, весна 1942 года (источник фото)
«Выяснилось, что между расположением 825 и 827 полков, находящихся на переднем крае обороны, имеется разрыв до тысячи метров, который прикрывается только вторым эшелоном.
Станковый пулемёт обслуживался одним красноармейцем Артамоновым, который беспрепятственно подпустил к себе проверяющих. У пулемёта находилась одна только лента патрон, сам пулемёт был со снятым щитком.
У второго станкового пулемёта дежурил подносчик патронов, красноармеец Ткаченко, который вообще пулемёта не знает и стрелять из него не может».
Конечно, не следует думать, что рапорты особистов были единственным «светом в окошке» для командования. В конце апреля 1942 года выпустили отдельный доклад на 110 страниц с красноречивым названием «О некоторых итогах боевых действий войск Крымского фронта с 27.2 — 25.4.42 года». Там было и то, про что писал особый отдел НКВД, и много чего ещё. «Опыт боевых действий войск Крымского фронта вскрыл ошибки, типичные для необстрелянных частей первого периода войны», — подвели итог на одной из последних страниц. Более того, там же указывалось на возможность контрнаступления заметно усилившегося противника.
Но времени на устранение всех этих ненормальностей у Крымского фронта уже не осталось. И никакие рокировки в высоких штабах ничего бы уже не изменили.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.