Летом 1942 года война вступила в степи Калмыкии.
Воевать на таком ТВД без транспорта невозможно. Лишённые мобильности и снабжения войска обречены. Их изолируют и разобьют куда меньшие силы, имеющие на чём ездить и возить припасы, горючее, снаряды и медикаменты.
Группа армий «A» рвалась к Кавказу и его нефтепромыслам. Группа армий «B» шла к Сталинграду, чтобы перерезать Волгу и подвоз азербайджанской нефти. Между ними образовывался разрыв. Там были калмыцкие степи. И туда на Астрахань шла 16-я моторизованная дивизия генерала Хенрици, получившая за этот рывок на восток прозвище «Борзые».
Евгений Башин-РазумовскийЭксперт по историческим вопросам
Хенрици — это Зигфрид Хенрици, а не знаменитый Готхард Хейнрици. У них даже фамилии пишутся немного по‑разному.
В 1942 году вермахт уже испытывал нехватку автотранспорта и лошадей. Особенно сложно шло снабжение колонн, ушедших к Кавказу.
Грузовики тратили в пути больше горючего, чем довозили. Доходило до попыток возить топливо самолётами люфтваффе — и собирать караваны с канистрами из отобранных у местных жителей верблюдов.
Это не помогло: лишённый топлива вермахт по пути к Грозному застрял в Пятигорске на недели и не смог пройти дальше Моздока.
Однако 16-ю моторизованную дивизию, пошедшую через Калмыкию на Астрахань, немцам удавалось снабжать горючим неплохо. Если бы она ворвалась в город, последствия для СССР могли быть очень серьёзными.
Оборона Северного Кавказа, 25 июля-ноябрь 1942
Спасти Астрахань от падения РККА помогли верблюды.
Война в степи
Ещё осенью 1941-го Ставка начала готовить из 50 тысяч комсомольцев элитные воздушно-десантные корпуса. Трагедия вяземского десанта показала, что применение десантников нужно переосмыслить.
Летом 42-го катастрофа на юге потребовала срочных мер. Прекрасно подготовленные десантные дивизии «спе́шили» и превратили в десять гвардейских стрелковых дивизий. Гвардейскими они стали «авансом», благодаря подготовке и качеству личного состава. Доверие бойцы оправдали.
Девять дивизий бросили под Сталинград. А одну, 34-ю гвардейскую стрелковую генерал-майора Губаревича, — в степи Калмыкии, где наступали «Борзые». Опытная, мотивированная дивизия с десятками танков, сотнями грузовиков.
Гвардейцам было не суждено спасти калмыцкую столицу Элисту, которая пала 12 августа 1942-го. В этот день эшелоны 34-й дивизии только прибыли в Астрахань, даже не успев сменить униформу с десантной на стрелковую. В городе к ним присоединились два курсантских стрелковых полка и 84-й гвардейский артполк.
Вот только на двух потопленных немцами баржах утонули все грузовики и тракторы артиллеристов. А орудия на чём-то возить нужно.
Комдив забрал у штаба фронта шестнадцать «полуторок», в городе нашли ещё некоторое количество — но и этого было слишком мало на семь десятков орудий и почти две сотни миномётов, которые требовалось срочно развернуть в степи.
С мобилизации верблюдов местных жителей для перевозки пушек и миномётов и началась эпопея с применением «кораблей пустыни» в РККА.
Гвардейцы 20 августа стали окапываться в голой безводной степи у посёлков Утта и Хулхута, контролирующих единственную дорогу Элиста‑Астрахань.
В конце августа эти посёлки пришлось оставить. Хулхута, переименованная немцами в Калькутту, стала самой восточной точкой СССР, куда докатилась война. Но пройти дальше гвардейцы фрицам не дали. Залихватский стишок из немецких листовок «Сталинград возьмём бомбёжкой, в Астрахань войдём с гармошкой» остался пустой похвальбой. В том числе благодаря верблюдам.
Верблюд — друг солдата и партизана
Первое время 28-ю армию снабжали техникой и конским составом по остаточному принципу, главным приоритетом был Сталинград и другие направления.
Спасением стали верблюды. Первые эксперименты показали, что эти животные прекрасно справляются с перевозкой орудий и грузов.
Приказом штаба фронта начальник тыла 28-й армии полковник Яновский занялся мобилизацией верблюдов у местных жителей. Некоторых ловили из одичавших табунов в степи. Но их было не так много — в «кавалерию Яновского» удалось собрать немногим больше тысячи.
Этот «транспортный батальон» оказался в состоянии заменить 134 грузовика-полуторки.
Затем верблюдов стали доставлять в Астрахань из Казахстана и Туркменистана. Пятого сентября на основе астраханских частей и 34-й дивизии была создана 28-я армия. На пике численность «горбатых тягачей» в её рядах достигала семи тысяч голов.
Верблюды — сильные, выносливые, устойчивы к жаре и жажде гораздо больше коней. Флегматичны даже под обстрелом. Вместо трёх пар ломовых лошадей для перевозки того же груза можно было запрягать двух верблюдов. Животные исправно носили ящики со снарядами, канистры с водой и горючим, которые подняла бы не всякая лошадь.
При нехватке машин и бронетехники «корабли пустыни» оказались бесценным подспорьем и для снабжения, и для транспортировки орудий, и для рейдов в степи. Впрочем, бойцам дивизии поначалу пришлось немало помучиться, учась обращению с непривычной плюющейся «матчастью».
Ветеран этих боёв Иван Новосельцев вспоминал:
«Лето и осень 1942 года, когда мы стояли в обороне под Хулхутой и Уттой, были жаркими, не хватало воды, плохо было с едой для лошадей. Вместо них обеспечили нас верблюдами. Сначала намаялись мы с ними! Ну а когда через степи пошли, тут уж мы прониклись уважением к этим неприхотливым животным».
Обращаться с верблюдами бойцов учили местные пастухи, в том числе мальчишки.
Питательное и полезное верблюжье молоко пытались доить с переменным успехом: у кого-то получалось добыть спецдобавку к пайку, особенно полезную для раненых, кому-то приходилось лишний раз мыться.
Когда фронт под Астраханью стабилизировался, начались активные действия диверсионно-разведывательных групп и партизан. Партизаны-калмыки выходили в дальние степные рейды на немцев и румын верхом на конях и верблюдах.
«Корабли пустыни» идут на запад
Только к ноябрю, при подготовке к операции «Уран», 28-я армия стала насыщаться штатными транспортными средствами. С их помощью она перешла в контрнаступление и выбила дивизию Хенрици сначала из «Калькутты», а затем и из остальной Калмыкии.
Однако и «горбатую матчасть» взяли с собой. Верблюды везли пушки, миномёты, повозки со снарядами, полевые кухни и прочие тыловые грузы 28-й армии. Некоторым довелось пройти весь путь от Астрахани до подножия Рейхстага.
«По трое-пятеро суток верблюды были без воды и, кроме колючек перекати-поля, ничего не требовали для еды. А тащили большую трофейную румынскую фуру с продуктами и боеприпасами, с больными и ранеными — без остановки по 10–15 километров. А как держались под бомбёжкой и артобстрелом! Вокруг всё рвёт на куски, обломки свистят, а они хоть бы что, только глазами водят, и ни с места. Ну, здесь мы совсем их полюбили, стали ближе держаться и угощать».
Наиболее известна история верблюдов, «служивших» в 902-м стрелковом, бывшем втором курсантском полку 248-й дивизии всё той же 28-й армии. Полк двинулся из Астрахани на запад вслед за гвардейцами из 34-й дивизии, имея в рядах 350 горбатых «тягачей».
Увы, в конце декабря по пути у Маныча колонна артиллерии и обоза полка с верблюдами нарвалась на танки Манштейна, отходившие после неудачного прорыва к Паулюсу. Немцы смяли их и устроили резню.
Выжившие и укрывшиеся бойцы слышали, как солдаты противника добивали раненых животных и гоготали про «руссише панцер».
В живых остались всего три дюжины верблюдов, которые дошли до Ростова. Там полк доукомплектовали грузовиками и лошадьми — но бойцы настояли, чтобы полюбившихся животных тоже оставили, переведя из артиллерии в хозчасть.
Из Ростова начался ещё более долгий путь. Потери несли и люди, и верблюды. Бойцы спасали животных из-под огня даже с риском для жизни. Путь полка был долгим. Миус-фронт, форсирование Днепра, освобождение Николаева и Одессы. Яссо-Кишиневская операция. Полк и его верблюды нанесли визит вежливости в Румынию под Бухарест — откуда отправились в Польшу. С 1-м Белорусским фронтом они форсировали Одер.
Побывали советские верблюды и в Восточной Пруссии. Фото военкора запечатлело повозку, запряжённую парой верблюдов на разрушенной улице Шталлупёнена, ныне Нестерова.
Мишка, Машка и Яшка в Берлине
Самые знаменитые верблюды РККА — Мишка и Машка из села Нижний Баскунчак Астраханской области. Они провезли орудие расчёта старшего сержанта Григория Нестерова более трёх тысяч километров — и доставили его в Берлин под Рейхстаг.
По легенде, именно это орудие дало первый выстрел по знаменитому зданию. А потом, также по легенде, Мишка с Машкой на него ещё и плюнули. От взятого Рейхстага животных привели к Бранденбургским воротам, где они произвели фурор.
Ещё одной знаменитостью и даже достопримечательностью Берлина был верблюд Яшка из посёлка Яшкуль в Калмыкии. Он «служил» в том же 902-м стрелковом полку, что и Машка с Мишкой. После завершения боёв в порядке «шутки юмора» его обвесили с ног до головы трофейными немецкими орденскими лентами.
А затем решили, что честному советскому верблюду не пристало щеголять в нацистских наградах.
Вместо них на его попоне написали «Астрахань-Берлин» и так водили по улицам немецкой столицы.
История сохранила имена и некоторых других верблюдов. Тамара, возившая полевую кухню, умела реветь по команде повара, созывая бойцов на обед. Кузнечик придумал прятаться от обстрелов в ямах, сворачиваясь калачиком. Все животные имели свой характер — Мишка был невозмутимым флегматиком, зато его подруга Машка отличалась свирепым нравом.
По Берлину десятки лет после войны ходили легенды о том, как русские ворвались в город на верблюдах. В основе этих баек — фотографии взятого города, на которых запечатлены самые настоящие верблюды советских артиллеристов.
Увы, Мишка, Машка и Яшка были из числа немногих верблюдов, доживших до конца войны. Более 90% горбатых тяжеловесов погибли по пути на запад.
Прославленных Мишку и Машку решили отвезти в московский зоопарк. С берлинского вокзала всеобщих любимцев провожали торжественно и с оркестром. Яшка по состоянию на 23 мая всё ещё числился на довольствии 902-го полка.
Волгоградские скульпторы Вадим Жуков, Василий Маринин и Пётр Солодков в 2010 году создали памятник боевым верблюдам, помогавшим РККА спасти Астрахань. Теперь Мишка и Машка стоят в городе Ахтубинск под Астраханью в компании старшего сержанта Нестерова и орудия ЗиС-3. Мишка гордо попирает копытом треснувшую свастику. А что с ней ещё делать‑то?
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.