Лучшая оборона — это нападение
Сегодня самое эффективное средство противоракетной обороны — это контрсиловой удар, то есть превентивный вынос своим стратегическим ядерным оружием чужого. Врезать сверху, пока оно стоит в шахтах и укрытиях — и вроде нормально. Но в игру же могут играть двое?
Первым делом начинают укреплять шахты. С лёгкими укрытиями типа «Крона», в которых мобильные «Тополя» и «Ярсы» живут, всё понятно: они от близкого взрыва улетают вместе с пусковой. Шахта с инженерным укреплением и комплексами активной защиты — совсем другое дело. Но по ней и бить проще: «Тополь», если его вовремя предупредить, может панически (шутка, на самом деле хладнокровно и целенаправленно) сбежать в тайгу, где его ещё найти надо, а шахтной ракете один путь — наверх; быстрее, чем её накроют.
(Фото: Минобороны РФ)
Но быстрее получается не всегда. Подлётное время «Минитмена» из Северной Дакоты, Монтаны или Вайоминга около 30 минут, а морского «Трайдента» — почти вдвое меньше. При этом система работает так: засечка стартового факела спутником плюс подтверждение от радаров. Посчитайте, у вас останется очень мало времени на принятие решения о встречном ударе. Поэтому военные сразу закладываются на старт «в условиях массированного ядерного воздействия».
Это когда по позиционному району уже начинает прилетать в оптовых количествах, но конкретно эта шахта ещё целая, поэтому можно и выстрелить по готовности.
Стрелять приходится в плохих условиях. Не зря для ракет, ставившихся на дежурство в 1980-е, вводились специальные требования повышенной стойкости к поражающим факторам ядерного взрыва. Ракеты 15А18М комплекса Р-36М2 «Воевода», 15Ж60 (шахтная версия РТ-23УТТХ) или американская LGM-118 Peacekeeper (она же MX) могли стартовать прямо через пылевое облако близких ядерных взрывов.
Если вы обратите пытливый взор на их фотографии, то вам сразу бросится в глаза основное визуальное отличие: специфический матово-чёрный корпус, как будто покрытый не то асфальтом, не то битумом. Особенно он заметен, если сравнивать 15А18М с предыдущей 15А18 (Р-36МУТТХ), которая блестючая, алюминиевая, с крашеной «головой».
15А18М и 15А18
Это многофункциональное покрытие, которое и защищает ракету в полёте от неприятностей вроде рентгена, светового излучения и прочих, исторгаемых «атомом освобождённым».
Этого, конечно, мало, так что включаются другие решения. Например, алгоритмические и схемотехнические: защищённые кабельные сети и особые логические предохранители. При зашкале внешнего нейтронного потока и гамма-излучения они на короткое время «вырубают» систему управления, чтобы предотвратить её повреждение или подавление мощной помехой.
Во всяком случае, так было сделано на «сатанинской» 15А18М, которая способна и через пыль уходить, и преодолевать так называемые высотные блокирующие взрывы.
Что там делали в следующем поколении на «Тополе-М», «Ярсе» и вот сейчас делают на «Сармате», — это пусть ведают особо уполномоченные личности, а нам, селянам простым, ни к чему. Есть мнение, что слабее защита не стала, а только улучшилась.
Дотащить до точки прощания
Если мы всё-таки взлетели и прорвались через ядерные взрывы, то следующая задача после завершения разгона — разделение. Ступень разведения должна выстроить боевые порядки: цепочки боевых блоков в окружении ложных целей.
Коварный противник очень озабочен, как бы решить проблему до этого исторического момента: то есть врезать прямо по ракете ещё на активном участке или уже по ступени разведения в момент отгрузки положенного по накладной.
Здесь «пануют» перехватчики Standard SM-3, которые корабельного базирования, а также шахтного польско-румынского. Проблема одна: хватило бы энергетики у противоракеты. Нынешние этого ещё толком не умеют, они больше по ракетам средней дальности.
Пуск SM-3 с борта крейсера «Лейк Эри» (фото: Lt. Chris Bishop)
Те, что сейчас на подходе, теоретически могут укусить, но вот прямо бить стратегические ракеты и ступени разведения как куропаток на взлёте — извини-подвинься. Впрочем, прогресс на месте не стоит.
Поэтому ракете надо сокращать активный участок траектории.
Чем меньше времени она представляет из себя плотно упакованный вагон с добром, тем лучше.
Когда ракета развернётся в боевые порядки, ловить всё это нужно будет уже индивидуально, а не оптом.
Опять же, есть любимое ругательство: ОНФП (оружие на новых физических принципах). Например, лазерное. Понятно, что, если ракета стартует из-под Красноярска, самолёт с бортовым лазером её не осилит облучить — не подойдёт близко.
А если речь о морской ракете? Значит, надо предусмотреть возможность лазерной атаки на разгоне. Простейшие варианты борьбы, помимо покрытия: вращение в полёте (пятно контакта увеличивается многократно), выброс дымов (аэрозолей), а также разного рода «адаптивные траектории», когда ракета маневрирует, сбивая фокусировку лазера. Или, если она, скажем, жидкостная, может поиграться тягой двигателей.
Эти методы применяются и для борьбы с другими перехватчиками. Против хорошо отлаженной скоростной противоракеты с самонаведением, стартующей «из неподалёку», такая простота душевная не проканает. А вот жуткую страшилку из позднего СОИ — малогабаритные космические перехватчики Brilliant Pebbles («Сверкающие камушки») — можно и обмануть.
(Фото: Science Photo Library)
Платформы с «пебблзами» должны были постоянно болтаться на орбите в ожидании старта. После этого они атаковали ракету в верхней части активного участка, до разведения блоков. Адаптивная траектория вместе с коротким разгоном спасает: перехватчики не «мессершмитты» какие, чтобы, единожды промахнувшись, устраивать бои на вертикалях на границе атмосферы и космоса.
Brilliant Pebbles так и не сделали, но из всех завиральных идей рейгановской СОИ они выглядят наиболее реалистично. А с тех пор наука шагнула вперёд.
Российские военные перспективный космический эшелон перехвата очень не любят и всячески предпочитают его унижать, внедряя новые способы противодействия ПРО.
Ещё один приём против орбитальных разбойников (например, против рентгеновских лазеров) — это сократить время пребывания ракеты вне атмосферы. Кроме того, чем ракета ниже летит, тем позже и сложнее её берут радары. Для этого используются так называемые «настильные траектории». В России, к примеру, это умеет «Булава». Из «минусов» — приём энергетически невыгоден. То есть нагрузка будет меньше. Зато безопаснее. То есть с большей гарантией долетит. Выбирай, но осторожно, но выбирай.
Разворачивайтесь в марше
Только после всех этих приключений начинается, собственно, раздача слонов: отделение полезной нагрузки. У этого мероприятия есть своя особенность: называется «площадь зоны разведения». Проще говоря, насколько далеко могут отстоять друг от друга цели, которые атакуются боеголовками с одной ракеты.
Нагрузка на ступени разведения включает в себя: цели ложные лёгкие — в немереных количествах; цели ложные тяжёлые — в количествах меньших; станции помех активных — в соответствии с заданием и возможностями. Ну и отдельным списком — блоки боевые ядерные.
Классическая схема построения боевого порядка предусматривает выброс каждого блока в отдельном сопровождении (замаскированным в ордере ложных целей и прочей вспомогательной хурде-мурде типа облака дипольных отражателей). И дальше они уже как кирпичи — поехали.
Ступень разведения («автобус») как бы «развозит» нагрузку. У неё своя двигательная установка и она активно маневрирует, выбирая точку прицеливания и сбрасывая порядки один за другим. Ракета может быть моноблочной (как «Тополь-М»), тогда реальный боевой порядок только один.
Но, если возможности ступени позволяют, порядки могут быть полностью ложными (кто запретит-то?).
Алгоритм построения цепочек разный, причём варьируется случайным образом.
На этом участке ступень, хоть она и прыгает как горная коза, всё равно уязвима. По ней могут шваркнуть орбитальным кинетическим перехватчиком, рентгеновским лазером или даже ракетой с земли.
Поэтому есть ещё один приём: ступень не делать, а разводить всю нагрузку после сброса головного обтекателя сразу и параллельно. Мало того, что с этого момента «грузовик» мгновенно превращается в «стаю», так это ещё и затрудняет селекцию целей радарами и головками самонаведения противоракет.
Тут, естественно, понадобятся свои двигательные установки у блоков, и вообще всё сложно. Реальное количество боевой нагрузки снизится, управление и наведение усложнятся, зато возникнет дополнительная стойкость к ПРО. Выбирай, но осторожно, но выбирай.
Платформа разведения ракеты LGM-118 Peacekeeper. Головная часть ракеты оснащалась 10 боевыми блоками (фото: Ssgt Andy Dunaway)
Ложные цели выглядят как боевые блоки. Ну то есть, конечно, никакие это не блоки, а всякие конусы и прочие надувные изделия с покрытиями и дипольным отражателями, которые радарами воспринимаются как боеголовки. Лёгкие цели наиболее многочисленны, и они провожают блоки до границы атмосферы. Туда им уже хода нет, массы и прочности не хватает.
Тут бы, вроде, и радость противоракетчикам последнего эшелона, которые своими ракетами уже непосредственно объекты прикрывают. Но тяжёлые ложные цели идут с блоками почти до конца, через всю атмосферу. Ну как, тяжёлые-то… не слишком они тяжёлые, 5-7% от массы блока. Физически это дело может выглядеть очень по-разному. Скажем, на старых ракетах тяжёлые ложные цели выглядели примерно как боевой блок. А вот российские военные пишут, что новые могут быть и более сложной формы — например, с профилем «волнолёт». Вместо одного боевого блока на ступени можно ставить 15-20 таких атмосферных ложных целей.
До высоты в два-пять км они сохраняют все требуемые признаки всамделишной боеголовки.
Сам боевой блок тоже придуман не абы как. Во-первых, его форма просчитывается не только из поведения в плотных слоях атмосферы, но и из соображений радиолокационной малозаметности. Это заострённый конус со скруглённым дном. Плюс разделение ведётся «носом» к радиолокационным средствам противника, чтобы предельно снизить эффективную площадь рассеивания. Сам блок выполняется со специальным радиопоглощающим покрытием, а на этапе полёта вне атмосферы ещё и охлаждается, чтобы не слишком светился в ИК-диапазоне.
При входе блока в атмосферу на скорости примерно семь км/с, за ним начинает тянуться нагретый спутный след, который его демаскирует. В него можно элементарно впрыскивать с днища блока специальные жидкости, которые снижают светимость следа. Плюс покрытие выбирают таким, чтобы даже если отслаивалось, то не усугубляло шлейф.
Полёт боевых блоков ракеты LGM-118 Peacekeeper в атмосфере (фото: David James Paquin)
Ну и, наконец, стоит вспомнить, что боевые блоки могут быть не просто «кирпичами», прицельно сброшенными на голову, а маневрирующими (с заложенной программой противоракетного манёвра уклонения) или даже управляемыми (с самонаведением). В последнем случае ещё и точность повышается, и в обоих вариантах у противоракетчиков опять проблемы.
Большей части всех тех средств ПРО, о которых мы здесь говорили, ещё просто не существует. И почти все меры противодействия разработаны «на вырост», с запасом.
Мало ли, как дело обернётся.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.