Войско Польско Берлин брало
Наши авторы боевой фантастики, переходящей в альтернативную историю, постоянно мечтают переписать 22 июня 1941 года. Современность-то уныла. Вот если б им дали тогда порулить, то нацистскую Германию разгромили бы за неделю. Максимум за две. И вот ужо! Наши там! Наши везде! Наши всех! Галактическая империя!
Будете смеяться, но многие поляки мечтают именно о том же: как бы так сделать Польшу great again. А то пришли русские (при царе) — оккупировали. Пришли немцы — оккупировали. Снова пришли русские (при Сталине)… В общем, вы поняли. Современность и тут уныла.
Причём уныла настолько, что герои польской фантастики тоже постоянно жалуются на уродливые здания и дорогущую плитку в столице. Рискнув — сейчас или в будущем — «вернуть захваченные земли матери-Родине» (Роберт Шмидт, «Огни в руинах»), можно накликать русских боевых динозавров.
А вот прошлое подправить… Это запросто! И никто не побьёт.
В Польше даже выпускается специальная книжная серия в жанре альтернативной истории — Zwrotnicy Czasu («Поворотные стрелки времени»); а некоторые поляки называют идею «победного сентября» национальной манией.
Юлиуш Махульский, создатель легендарных комедий «Ва-банк» и «Новые амазонки» (aka «Секс-миссия»), тоже не упустил шанса воплотить некоторые польские мечты на экране. В фильме «ПосольССтво» (Ambassada, 2013) современная независимая варшавянка (девушка, а не песня и не подлодка) случайно попадает в немецкое посольство в Варшаве. Посольство конца августа 1939 года — то есть за считаные часы до Главной Даты польской истории.
А именно — первое сентября 1939 года: «снова в Польшу», затем освободительный поход Красной армии, оккупация вермахтом и прочее нехорошее (для поляков). Махульский не был бы собой, если б не обстебал наиболее розовые фантазии соотечественников совершенно гениальным образом.
Но если пытаться переписать историю серьёзно, то не обойтись без главного упражнения альтернативщиков.
Сова и глобус
Упражнение первое. Берём сову, то есть польскую армию и… отводим подальше от границ, за естественные рубежи рек Нарев, Висла и Сан. Плюс проводим мобилизацию заранее. В отечественной альтернативной истории и то и другое (с поправкой на условия СССР) тоже регулярно предлагают. Равно как и… союз с Гитлером. Однако этот вариант большинству поляков не нравится.
Упражнение второе. Франция и Англия начинают большое наступление на Германию. Реальная польская пресса сентября 1939 года и вправду писала, что на Западном фронте немецкие солдаты панически бегут, бросают оружие, а укреплённую линию Зигфрида прорвали, и Саарбрюккен уже пал. Просто французская армия, пойдя седьмого сентября в наступление, ограничилась сравнительно скромными атаками.
Однако допустим, что «чудо случилось», и 15 сентября французские танки прорывают линию Зигфрида. И тут… третья сова! Решив, что риски слишком велики, СССР не вмешивается в конфликт.
Но хватит перечислять поголовье пернатых, перейдём к итогам. Германия не успевает выстроить эффективную оборону на западе и сдержать оставшимися силами поляков на востоке.
«Нацисты ещё сражались в баварских Альпах, а французы с поляками при активной помощи англичан и американцев наступали на Берлин».
Польша-победительница помимо границы по Одеру и Нейсе получает от Британии и США ещё и … огромные кредиты, чтобы служить Европе щитом как против Германии, так и против СССР. Поляки смогут подключить многие страны Восточной Европы — от Эстонии до Югославии — к проекту Междуморья, возглавив их экономическую интеграцию. И даже купят у нищей теперь Франции… Мадагаскар!
Казалось бы, сбылись мечты народные. Но…
«Ну что сынку, допомогли тебе твои ляхи?»
Вторая Польская республика (довоенная Польша) отнюдь не была раем. Населявшие её народы активно ненавидели друг друга — вплоть до угрозы гражданской войны (реальная цитата из 1938 года). А первого президента, Нарутовича, просто убили. При европеизирующейся Варшаве деревня, где сотни тысяч детей даже не ходили в школу, оставалась чуть ли не в средневековье. В 1938 году в немаленьком городе Лодзи менее семи процентов домов имели канализацию.
Внутренняя политика была не лучше экономики: пока местные пикейные жилеты мечтали о польских линкорах и колониях, неугодных отправляли «проветриться» в натуральный концлагерь «Берёза-Картузская».
После победы те же поляки, что и в нашем мире, примутся строить помпезные здания: большие и уродливые. Диспропорция между разными народами и территориями Великой Польши, по сравнению с реальностью, только возрастёт. Больше всех выиграют в новой реальности Германия и Россия. А перед Польшей, даже если «подыграть» ей по максимуму, встанет призрак Югославии — с таким же финалом…
Так что современные польские авторы (например, Земовит Щерек) нередко топчут мечты о величии Речи Посполитой с «грацией» танковой дивизии вермахта. Ведь за сладкими грёзами они видят жестокую реальность — как XX века, так и XXI.
Может быть, и нам пора перестать перепевать Высоцкого и поучать Сталина?
