Кровавая осень
В первые месяцы Великой Войны все совершали один и тот же набор кровавых глупостей. Водили пехоту в лобовую атаку сомкнутыми штурмовыми колоннами под артиллерийским огнём без поддержки, атаковали конницей пулемёты, выкатывали орудия на прямую наводку и пытались блеснуть индивидуальным или массовым героизмом.
Обычно ни к чему хорошему это не приводило, а если даже какие-то результаты и достигались (вроде уничтожения одной батареи противника ценой целого кавалерийского полка), то были несоразмерны потерям.
Тех же, кто предлагал быть осторожнее, осмотрительнее и не лезть на рожон, обвиняли в трусости и пораженчестве.
Стояло жестокое и глупое время.
Не успел на пенсию
Карьера генерала Сэмюэля Холта Ломакса была весьма удачной. Вступив в армию в 1874 году в возрасте 19 лет, он прошёл все необходимые до генерала ступени в неспешном, но постоянном темпе. Правда, в отличие от большинства офицеров его поколения он видел всего одну войну: разборки с Зулу в 1878, конфликт в Судане, многочисленные стычки на афганской границе и даже война с бурами — всё это прошло мимо него.
Честный служака Ломакс медленно, но верно карабкался на самый верх армейской пирамиды. Летом 1910 года он возглавил первую пехотную дивизию. В маленькой британской армии должность комдива была одной из предпоследних по старшинству.
Сэмюэль Холт Ломакс
В последние дни июля 1914 года ему сообщили, что из-за возраста (Сэмюэлю исполнялось 59) и отсутствия боевого опыта в качестве командира соединения, дальнейшего продвижения он не получит и должен, сдав в конце лета дивизию сменщику, уйти в заслуженную, почётную отставку.
29 июля по всем британским воинским частям пришёл приказ о подготовке к мобилизации. Четвёртого августа объявили войну. Тут уже стало не до смены командования, и Ломакс во главе дивизии уехал сражаться на Континент.
Во Франции он проявил себя прекрасным, а главное разумным командиром. Не склонный впадать в панику или ажиотаж, внимательный к штабной работе Сэмюэль заслужил репутацию лучшего командира дивизии в действующей армии.
19-го октября ему присвоили звание генерал-лейтенанта и сообщили, что первая вакансия на корпус его.
Шато
27 октября 1914 года передовой эшелон штаба первой пехотной дивизии въехал в Шато Хооге — милое поместье, выпестованное поколениями баронов де Винков. Здание только что освободил корпусной штаб генерала Хейга, который уехал на несколько километров в тыл ближе к Ипру, в другое шато.
Кони Нортумберлендских гусар мирно щиплют травку у Шато Хооге (источник фото)
Это сделали специально, чтобы штаб первой дивизии разместился с максимальным комфортом, ведь удобных поместий в окрестностях на всех не хватало. Было вполне разумным решением занять большие дворянские усадьбы под штабы — много комнат под жилые и служебные помещения, красивые виды из окон на парки и пруды, удобные подъездные дороги, электричество, водопровод и прочие блага цивилизации.
Одна проблема: на момент въезда поместье находилось в зоне дальнего немецкого артиллерийского огня, а линия фронта неумолимо приближалась.
К вечеру 30-го октября немцы были уже в трёх-четырёх километрах от штаба дивизии, но уезжать британцы не планировали. Более того, утром 31-го числа в шато для более тесной координации действий въехал командир 2-й пехотной дивизии генерал Монро с оперативной группой своего штаба. Это само по себе было немного странно: два дивизионных штаба собрались в одном прифронтовом здании для «координации», учитывая, что их корпусной штаб был расположен всего в трёх километрах дальше по дороге.
В связи с прибытием новых постояльцев вокруг поместья началась большая суета. К нему подъезжали и отъезжали легковые и грузовые автомобили, связисты спешно прокладывали новые линии связи, людей становилось всё больше.
Солдаты 2-го батальона Шотландского гвардейского полка у ворот Шато (источник фото)
Мимо как раз проезжал будущий отец танков, а тогда ещё простой подполковник Суинтон. Впоследствии он вспоминал:
«Всю подъездную дорогу забили автомобилями — великолепная реклама для любого вражеского воздушного наблюдателя, который ищет штабы противника».
И действительно, в районе полудня над поместьем пролетел немецкий самолёт, который не произвёл никакого впечатления. Впрочем, всё происходящее в Шато Хооге и так отлично просматривалось с немецких позиций на окрестных высотах.
Роковые снаряды
Совместный оперативный центр двух дивизий уютно расположился в большом зале с красивыми панорамными окнами в сад. Работа кипела, немцы продолжали напирать по всему фронту.
В 13:30, окончательно убедившись, что нашли крупный британский штаб, немцы выпустили по нему три 150-мм снаряда.
Первый разорвался в саду перед поместьем. Большинство офицеров оперативного центра бросили работу и побежали к окну — смотреть, что и куда упало.
Это была их последняя ошибка.
Второй снаряд разорвался как раз перед окном, где все столпились, послав в комнату шквал металлических и стеклянных осколков. Третий попал в крыло здания, выкинув — в прямом смысле слова — на улицу хозяина Шато Хооге, барона де Винка.
Потери среди объединённого штаба были катастрофическими.
На месте погибли начальник штаба первой дивизии, его заместитель и начальник оперативного отдела штаба. С ними получили смертельные ранения командир дивизии генерал Ломакс, его адъютант и офицер-артиллерист из приданных частей.
(Штаб второй дивизии лишился убитыми заместителя начальника штаба, начальника оперативного отдела дивизии, начальника артиллерии и начальника инженерной службы. Ещё двоих офицеров тяжело ранило.
Всего тремя снарядами немцы обезглавили сразу два штаба.
Командир второй дивизии генерал Монро и его начальник штаба, полковник Уигхэм, чудом уцелели. За секунды до начала обстрела они вышли поговорить в соседнюю комнату, и в итоге отделались контузиями. Впоследствии Монро дорастет до главкома британских войск в Индии, а Уигхэм станет заместителем начальника имперского генерального штаба.
В труху
Генерал Сэмюэль Холт Ломакс умер в апреле 1915, не приходя в сознание. Его карьера, упорно шедшая в гору, оборвалась из-за нелепой ошибки. С учётом быстрого разрастания британской армии, уже через полтора года — при должном старании и удаче — он мог бы стать командующим армией. Но, увы…
Хоогская трагедия показала, к каким последствиям приводит беспечность и стремление к комфорту. Роскошные замки остались уделом далёких тыловых штабов от корпуса и выше, а в прифронтовой полосе начали строить защищённые подземные комплексы.
(Что касается самого шато, то к весне 1915 года немецкие снаряды превратили его в руины. Вскоре по этим руинам пролегла линия фронта. Затем их окончательно разнесло британскими подземными взрывами, а оставшиеся гигантские воронки воюющие части опутали паутиной окопов и бетонных дотов.
Что же там происходит сейчас? Ничего особенного. Разве что нынешние хозяева демонстрируют остатки всего этого туристам — за символическую плату.
Такова цена глупости.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.