Massenvernichtungswaffe
Население Земли сегодня превышает семь миллиардов человек. Почему половина из нас не умирает от голода? Да потому что Фриц Хабер и Карл Бош открыли метод синтезирования аммиака, который используется в производстве удобрений. В результате урожаи выросли в два-три раза. Накормить планету — что может быть достойнее? Но не всё так просто.
В русском языке фамилию нашего героя, Haber, чаще всего транслируют как Габер.
Оставим Боша в стороне. Герой нашей истории — Фриц Хабер. Родился он в немецком городе Бреслау в 1868 году. Получил прекрасное образование, а в 1891-м — докторскую степень по органической химии. Но останавливаться на достигнутом учёный не собирался. В 1906 году он стал профессором Технологического института Карлсруэ. В 1911-м — директором Института физической химии Кайзера Вильгельма (который сейчас называется Институтом Фрица Хабера). Именно там химик и синтезировал аммиак из водорода и атмосферного азота в условиях высокой температуры и давления. За это открытие в 1918 году он удостоился Нобелевской премии.
Фриц Хабер (справа) за работой в лаборатории
Однако накануне войны цели исследований были не только мирные. По собственной воле — во имя исполнения гражданского долга — Хабер предложил простой и эффективный способ, позволяющий с наименьшими затратами уничтожать большое количество людей. Всех сомневающихся он убеждал аргументировано и страстно. Новое оружие должно было быстро положить войне конец и обеспечить Германии победу.
«Высшая форма убийства»
Хлор — тяжёлый жёлто-зелёный газ с неприятным резким запахом. Раздражает слизистые оболочки глаз, дыхательных путей и лёгких. Когда его концентрация в воздухе превышает 0,1 мг/л, возникает угроза смерти от асфиксии. Само по себе вещество — побочный продукт химической промышленности.
В Германии в те годы скапливались тысячи тонн этого ядовитого отхода, на утилизацию которого потребовались бы значительные средства. Хабер решил: можно совместить полезное с полезным и использовать хлор в качестве оружия.
В 1914 году он передал свои разработки Верховному армейскому командованию (OHL). И вскоре получил должность в Отделе военного сырья (KRA) при оборонном ведомстве.
С конца 1914 года профессор вплотную занялся своим проектом. Активно привлекал физиков, химиков и других учёных.
Будущие лауреаты Нобелевской премии Джеймс Франк, Густав Герц и Отто Ган работали под его началом.
Хабер любил своё дело и был энтузиастом. Он неоднократно писал верховному немецкому командованию, излагая свою идею. Генералы колебались: всё-таки нарушаются международные обязательства. Использование ядов и ядовитого оружия запрещено Гаагской конвенцией 1907 года.
Но Хабер настаивал. Газ — это эффективно, массово, грандиозно.
И почему негуманно? Любая смерть — это смерть. А смерть от хлора быстрее и даже легче, чем от бомб, мин или снарядов.
Учёный искал наилучший способ рассеивания ядовитого вещества. Высвобождение газа из артиллерийских снарядов было недостаточно эффективным. И Хабер сделал ставку на плотность хлора, из-за которой газ опускался к земле и таким образом мог просачиваться в окопы противника.
В конце концов химик создал технологию, которая позволила доставить большие ёмкости хлоросодержащей смеси непосредственно в немецкие траншеи. Затем (при благоприятном ветре) смесь поджигалась, и облака ядовитого газа переносились ветром в сторону оборонительных сооружений противника, опускаясь прямо ему на голову.
22 апреля 1915 года хлор дебютировал. От химической атаки погибли пять тысяч французских солдат. Хабер (к тому времени уже ставший главой Отдела исследования военной химии при военном министерстве) лично присутствовал при испытании нового оружия.
Но у каждого успеха есть своя цена. 2 мая 1915 покончила с собой жена профессора — Клара Иммервар. Она тоже была химиком, но категорически не разделяла взглядов мужа. Женщина была против создания химического оружия массового поражения.
«Война против души»
Однако учёного было уже не остановить. Он работал не только с хлором, но и с фосгеном и ипритом. Он создавал химическое оружие, а также защищал его в своих публичных выступлениях и лекциях.
Хабер свято верил: использование газов приемлемо и гуманно.
Он утверждал, что на протяжении всей истории войн противоборствующие стороны предпринимали попытки «выкурить» противника, если война становилась позиционной.
Враги же Германии так яро осуждают использование отравляющих веществ лишь потому, что защита от химической атаки требует от простого солдата повышенной дисциплины и интеллекта.
Тут, конечно, был довольно толстый намёк, что у противников с интеллектом и дисциплиной всё не так хорошо, как у немцев. И да, немецкий еврей Фриц Хабер являлся искренним патриотом Германии. Всё немецкое он считал самым лучшим. В том числе и новые боевые отравляющие газы, разумеется.
Как говорил Хабер, каждая война — это война против души солдата, а не против тела. И химическое оружие как раз разрушало врага морально. Оно было новым, неизвестным и, следовательно, пугающим. Одна мысль о возможной атаке держала противника в постоянном страхе. Брала измором, не давала спать и доводила до нервного срыва. Ведь можно привыкнуть к тарахтению пулемётов и к артиллерийскому грохоту, но к запаху газа привыкнуть невозможно.
Извилистый путь к финалу
После войны у Хабера, казалось бы, все было в порядке. Нобелевская премия, работа по специальности дома и за рубежом. Но все эти достижения потеряли смысл в глазах новых властей Германии 30-х. Как еврея, Хабера уволили, и он отправился в Англию. Некоторое время спустя ему предложили место в Палестине, но добраться туда Хаберу уже было не суждено — в 1934 году учёный-изгнанник умер по дороге, в Швейцарии, от сердечного приступа.
Добро не победило зло, а герой не жил долго и счастливо. Зло слишком тесно переплелось с добром, и оба они оказались делом рук одного и того же человека.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.