Век пули и пики
Высокое Средневековье было временем безраздельного господства тяжёлой кавалерии. Закованные в доспех всадники на могучих породистых конях неслись на врага с копьями в руках, и никто не мог устоять перед их ударами.
Рыцарская конница прекрасна и сокрушительна — но немыслимо дорога. Даже не очень роскошные доспехи и не слишком породистые боевые кони стоили целых состояний. Феодальные армии — суперпрофессиональные, но небольшие.
Постепенно правители стран и городов нашли способы противодействия. Стрелы английских лучников и русских поместных всадников, швейцарские алебарды, фламандские пики, генуэзские арбалетные болты — а затем и пули всё более совершенного ручного огнестрела.
Всё это было дёшево и смертоносно. Всем этим можно было вооружить не сотни, а десятки тысяч воинов. Эпоха рыцарей неумолимо клонилась к закату. Все державы стремительно осваивали новые способы войны в меняющемся мире.
Испания и Польша с Литвой были похожи наличием бесчисленного множества бедных, но гордых и воинственных рыцарей — идальго и шляхтичей. Работать они не хотели, зато воевать, убивать и умирать были готовы с огромным энтузиазмом.
Вот только на вызовы времени испанцы и поляки с литвинами ответили противоположным образом.
Западный угол ринга: несокрушимые терции!
В жарких, каменистых и гористых испанских землях не было особых условий для возникновения сильной тяжёлой конницы. И христиане, и мусульмане предпочитали использовать лёгкую кавалерию с дротиками, которая и вынесла на себе бо́льшую часть бесчисленных битв и схваток Реконкисты.
Когда испанская корона с некоторым удивлением обнаружила себя великой державой, уже наступала эпоха пики и пули.
«Не было у нас хорошей конницы — нечего и начинать», — решили гордые идальго. И пошли в пехоту.
Ведь испанские дворяне были горды, как черти, — что отмечали все их современники. Но притом удивительно демократичны в быту. В том числе по причине частой в их рядах беспросветной нищеты. Их никоим образом не оскорбляло соседство с простолюдинами, особенно на войне.
В терциях с самого начала служило множество благородных, в том числе отнюдь не на командных постах. Вместо нескончаемых сословных конфликтов это привело к тому, что в испанской пехоте зародился сильнейший esprit de corps («корпоративный дух»). Самый забитый вчерашний простолюдин в рядах терции проникался гордым и отчаянным духом идальго, с которыми стоял плечом к плечу с пикой или аркебузой.
Сочетание оптимальных для своего времени пропорций пикинёров и стрелков (постепенно менявшихся по мере совершенствования огнестрела), продуманной тактики, выучки и наличия талантливых командиров привело к тому, что терции стали лучшей пехотой Европы более чем на век.
Вражескую армию терция осыпала градом пуль из аркебуз и мушкетов, а при появлении кавалерии противника стрелки отработанным манёвром уходили под защиту леса пик.
Восточный угол ринга: неудержимые гусары!
Пока вся Западная Европа переходила от рыцарской кавалерии к многочисленной пехоте и вооружёнными пистолетами рейтарам, а Россия создавала поместную конницу по татарскому образцу, Польша и Литва пошли другим путём.
Они заимствовали, усовершенствовали и довели до идеала облегчённую ударную конницу венгерского образца. Гусария была дешевле традиционных рыцарей в полном максимилиановском или готическом доспехе. И притом вполне могла выдержать залпы всё ещё не очень совершенного и мощного ручного огнестрельного оружия.
Зато её копья длиной более пяти метров могли достать даже пехоту, ощетинившуюся пиками (пики обычно не достигали пятиметровой длины). А против европейских рейтар или кавалерии русско-татарского образца с луками и саблями гусария была просто ultima ratio («последним доводом» — лат.). Тем более, что помимо одноразовой пики каждый гусар имел при себе целый арсенал — от набора пистолетов до сабли-карабелы и длинного острого кончара (меча, предназначенного для пробития доспехов колющим ударом).
Увы, гусария была всё ещё очень дорогой. Для работы в технике таранного удара требовались всё те же породистые кони, что и для рыцарей. Тогда как рейтару с пистолем или поместному всаднику с луком хватало гораздо более дешёвой лошадки.
Для гусарии требовался прочный доспех, выдерживающий пули, в который нужно было одеть не только шляхтичей-товарищей, но и их боевых слуг-пахоликов. Иначе потери от пуль были бы неприемлемыми. А ведь численность гусар в годы их расцвета достигала более половины выставляемых Речью Посполитой войск. Они оказывались слишком явно эффективнее любых других видов кавалерии. Весь этот блеск оплачивался безнадёжным трудом крестьян под батогами и обнищанием городов — что в итоге и взорвалось пламенем чудовищных по размаху восстаний.
Зато на полях сражений гремела заслуженная слава гусарии как лучшей кавалерии христианского мира. Их тяжёлые копья много раз сносили с полей битв и яростные лавины вражеской конницы, и строгие прямоугольники стойкой шведской и немецкой пехоты.
Гонг!
Допустим, круговорот политических противоречий и интриг однажды приводит к тому, что Речь Посполитая в начале XVII века сталкивается на поле битвы с испанскими Габсбургами. Терции всё ещё непобедимы и уже оснащены изрядным количеством мушкетов. А гусария успела достичь своей полной мощи.
На поле выстраиваются стройные ряды гусарских хоругвей с взметнувшимися ввысь ярко-красными пиками, украшенными разноцветными значками. Под леопардовыми и медвежьими шкурами сияют доспехи с крестами. Скоро прозвучат отрывистые команды ротмистров, и сомкнутые ряды гусар двинутся на врага — сначала шагом, потом рысью, и наконец галопом с опущенными остриями пик.
Напротив разворачиваются в боевой порядок терции. В центре привычно выстраиваются пикинёры в касках-морионах с высокими гребнями и видавших виды кирасах. На флангах шеренги мушкетёров и аркебузиров проверяют свою амуницию, готовясь встретить врага ливнем пуль.
Развеваются знамёна с бургундскими крестами. Ветераны множества сражений хмуро наблюдают за рядами вражеской конницы из-под широкополых шляп и козырьков морионов.
При Кирхгольме и Клушине гусария демонстрировала способность ломать таранным ударом даже строй шведских пикинёров. При Кирхгольме это получилось, а вот при Клушине потребовалось три часа и несколько серий лобовых атак. Шведы успели выставить плетни, мешавшие ударам конницы. И отступили не от гусарских пик, а от перенесённого на них огня артиллерии.
Но шведская пехота времён Карла IX и Якоба Делагарди ещё не превратилась в безупречные легионы Густава II Адольфа — Северного Льва — с их дисциплиной и мобильной полевой артиллерией. А вот испанская пехота всё ещё была в зените своей славы.
Итак: кто же кого?
Гусарии против испанцев неизбежно потребуются серии атак. Тем более, что вставшие в оборону неповоротливые терции предсказуемо выставят перед фронтом и на флангах заграждения из кольев, не случайно получившие прозвище «испанских рогаток».
Бой будет длиться несколько часов. Скорее всего, дольше, чем при Клушине — испанская пехота сильнее и профессиональнее шведской. Раз за разом терции станут извергать поток пуль навстречу и вслед гусарам, а при их приближении перед ударом стрелки отработанным десятки раз манёвром будут убираться под защиту леса пехотных пик.
И это вызовет неизбежное истощение запаса пик… у гусар.
Ведь гусарская пика — оружие жуткое, но одноразовое. Их делали полыми, как турнирные копья, чтобы всадника не унесло от удара, не сломало ему руку или рёбра о высокое рыцарское седло. Не раз перед полководцами Речи Посполитой после выигранных сражений возникала проблема: у гусар кончились пики. «Сидим, пьём токайское, теряем темп и ждём подвоза новых пик».
Гусария создавалась прежде всего для боя с многочисленной, но более лёгкой вражеской конницей. Формации пик и мушкетов она порой била, но в целом это был не её профиль. Гвозди стамеской забивать можно, но очень неудобно.
Когда кончатся пики, гусары могут изобразить рейтар и поработать пистолетами. Но и это не принесёт им победы.
И ведь никто не выступит в этом случае лучше гусар. Кроме разве что отборных имперских кирасир Габсбургов и французских жандармов в полном доспехе. Но и им победу пришлось бы буквально выгрызать у испанцев.
С другой стороны, терция тем более не сможет разгромить гусар. Она их попросту не догонит.
Обе стороны понесут изрядные потери. Гусария временно — до подвоза пик — потеряет значительную часть боеспособности. Но поле боя безусловно останется за терцией.
Так что можно вполне уверенно сказать, что победят испанцы. И не потому, что они лучше как солдаты. Просто для терции отбивать атаки отборной конницы, например, французской — это одна из главных задач. Их для того и создали.
А для гусарии атаковать строй пикинёров и мушкетёров задача в принципе выполнимая — но не совсем профильная.
Даже во время одного из величайших их триумфов — при Клушине — продавить строй шведской пехоты гусары Жолкевского так и не смогли при всём старании. Уступив в итоге место пушкам и занявшись наконец «профильной» вражеской конницей. С испанцами всё ещё сложнее. За ними превосходство и в выучке, и в боевом духе. «Простите, но это испанская пехота!». Та самая, чью запредельную стойкость признавали все, включая злейших врагов.
Поэтому шансов на разгром терции гусарами, при всём уважении к их доблести, практически нет. Такие дела.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.