Ватсон: Доброе утро, Холмс! Ноябрь в Лондоне — мрачный месяц. В такие дни я даже скучаю по Афганистану, несмотря на опасности, которые там подстерегали.
Холмс: Уважаемый Ватсон! Хотя сегодняшний праздник больше не государственный, вечером фейерверки раскрасят Лондон — и город перестанет быть таким депрессивным. Вы же не забыли, что сегодня за день?
Евгений Башин-РазумовскийЭксперт по историческим вопросам
До 1859 года День спасения 5 ноября отмечался в Великобритании как государственный праздник.
Ватсон: Холмс, конечно! Сегодня 5 ноября, день Порохового заговора. Гай Фокс в 1605 году собирался взорвать парламент! И Лондон ждёт ночь костров!
Холмс: Строго говоря, Гай Фокс не был главой этого заговора. Но стал самым известным из его участников. Его арестовали первым. После пыток он выдал имена своих сообщников. Тех, кого знал.
Заговорщики сначала хотели прорыть туннель из соседнего здания. А потом — святая простота! — просто смогли арендовать помещение под залом, где проходили заседания парламента. И незаметно перенесли в этот подвал 36 бочек с порохом. К сожалению, осмотреть нам это помещение не удастся — оно сгорело в 1834 году.
Ватсон: Какова же была роль Гая Фокса?
Холмс: Он, доктор, как и вы, был опытным солдатом. Именно ему и предстояло взорвать эти бочки.
Ватсон: Холмс, мне, может, тоже не всё нравится «в датском королевстве». Но непонятно, как, взорвав парламент, можно улучшить ситуацию.
И всё же, напомните, что помешало заговорщикам?
Холмс: Заговор был раскрыт благодаря анонимному письму, которое пришло лорду Монтиглу, — с предупреждением не ходить на церемонию открытия парламента.
Ватсон: Почему же этот джентльмен получил такое письмо?
Холмс: Как и заговорщики, лорд Монтигл был католиком.
Ватсон: И что, заговорщики-католики решили рискнуть успехом всей миссии ради спасения одного из своих? Странно, почему они тогда не прислали такие письма прочим католикам.
Холмс: Да, доктор, это странная история. Возможно, письмо ему прислал один из заговорщиков, Фрэнсис Трэшем. Из благих намерений — лорд был женат на его сестре.
Ватсон: Лорд мог сказаться больным — при такой погоде это несложно и правдоподобно — и просто не приходить на роковое заседание парламента. Зачем ему было раскрывать заговор?
Холмс: Видимо, он оказался добрым католиком иного рода, чем заговорщики. Уильям Паркер, 4-й барон Монтигл, во времена правления Елизаветы I и сам участвовал в заговорах против неё. Но сейчас он не упустил шанс выступить в роли спасителя короля и парламента. Он срочно показал письмо государственному секретарю графу Солсбери, а тот передал информацию королю Якову I. И наш лорд получил достойное вознаграждение деньгами и землёй.
Интересно, но Фрэнсис Трэшем под пытками отрицал, что это письмо написал и послал лорду Мотиглу он. И так как врать ему здесь не имело смысла, думаю, что он говорил правду.
Ватсон: Это безупречная логика. И кто же тогда был автором письма лорду Монтиглу?
Холмс: Видимо, сам лорд Монтигл. Он узнал о готовящемся взрыве и захотел прославиться как спаситель нации. И проявить лояльность новому королю. Только этим и можно объяснить то, что с таким невнятным посланием лорд поспешил к Роберту Сесилу, графу Солсбери.
Дорогой доктор, вы совершенно правильно сомневаетесь, что, взорвав парламент во время заседания, можно изменить ситуацию в стране к лучшему. Если бы это средство работало, его бы следовало прописывать в законах.
Ватсон: Да, но с другой стороны, вряд ли бы парламент принял такой закон.
Холмс: Да, получается замкнутый круг.
Ватсон: Так что же было целью заговора? Смерть короля Якова I, который должен был произнести тронную речь? Что говорит ваша знаменитая дедукция?
Холмс: Чтобы понять план, иногда следует представить, что он удался. Уважаемый доктор, ревностные католики, как и другие фанатики, являются очень удобным инструментом. Для решения задач, о которых они могут и не догадываться.
Ватсон: Холмс, я в недоумении. И какую же задачу они решали?
Холмс: Полагаю, что дискредитацию католиков. Их использовали втёмную — в совершенно противоположных им целях. Именно поэтому и не мешали закладывать порох — чтобы сам факт страшного и коварного заговора не вызвал ни у кого сомнений.
Ватсон: Холмс, вы полагаете, что власти контролировали все их действия? Но кто же был тогда этот гениальный Мориарти того времени, который задумал и провернул такой план? Убрать католиков руками католиков — и так, чтобы вся страна потом отмечала это как праздник?
Холмс: Подобный сценарий «контролируемого заговора», пусть даже с многочисленными жертвами, настолько изящен и красив, что я уверен: его будут использовать и в дальнейшем.
А кто это придумал, уважаемый доктор, — хороший вопрос. Как вам известно, имена самых успешных заговорщиков, шпионов и контрабандистов остаются неизвестными. Славятся на весь мир те, кто провалился.
Думаю, что дальше могло последовать убийство лорда Монтигла, которое бы свалили на месть заговорщиков. Но этого делать не стали, ведь и так хорошо получилось. Преданный лорд-католик оказался полезнее мёртвого лорда‑католика.
Кстати, напоследок Гай Фокс показал, что он настоящий солдат. Он не дал себя безропотно выпотрошить и четвертовать (именно к такой казни приговорили участников заговора) — и спрыгнул с эшафота, сломав себе шею.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.