Парламент разогнать, президента устранить
Новый 1992 год алжирские генералы встречали в злобе и ярости. Подумать только, из-за действий этого серого ничтожества — президента страны Бенджадида — к власти чуть не пришли исламисты. «Для того ли мы французов выбивали из страны, чтобы нами правили какие-то вонючие муллы?», — спрашивали друг друга ветераны национальной революции. «Черта с два, это наша страна, мы здесь власть», — решили они.
Главной задачей было сорвать второй тур парламентских выборов, после которых исламисты стопроцентно получали конституционное большинство в парламенте, и устранить президента.
Бенджадида свергли 11 января 1992 года, за пять дней до второго тура. Ещё раньше, 5 января 1992 года, распустили парламент. Двухходовочка военных удалась: спикер, симпатизировавший исламистам и по конституции замещавший президента, заблаговременно отправился на покой.
Режим оказался обезглавлен, и во главе страны встала военная хунта — Высший государственный совет.
Однако мало было захватить власть. Страна находилась в глубоком кризисе. Исламисты были исключительно сильны, за ними стояли миллионы простых алжирцев — и не только в глубинке. В столице страны, городе Алжире, они контролировали многие районы с голодным, озлобленным населением.
Это был вызов. К счастью для военных, противников они знали хорошо.
Тайная власть
В светском Алжире исламисты окопались в бедных городских районах и на селе. Впервые они громко заявили о себе в ноябре 1982 года, когда провели несанкционированный съезд, в котором участвовали тысячи человек. До этого власти сталкивались разве что с молодёжными потасовками, когда исламисты пытались навязать дресс-код в некоторых вузах. Но уже в декабре 1982 года жандармерия арестовала 30 боевиков-исламистов. И это было только начало.
(Фото: Sidali Djenidi)
В 1983 году появилось Вооружённое исламское движение (ВИД). Его руководитель Мустафа Буиали прославился не только нападениями на полицию и жандармов, но и первыми терактами, первыми грабежами армейских казарм и, по всей видимости, первыми попытками завести контакты с иностранными исламистами.
Буаили, к радости алжирцев, убили жандармы в феврале 1987 года, но его дело продолжало жить. Незадолго до этого, в 1986 году, рухнули цены на нефть, а вслед за ними и экономика Алжира. До четверти взрослого населения не имело работы.
Власти страны, ощутив, что кресла под ними закачались, решились на «ход конём» — сделали ставку на ислам.
В стране, где 57 процентов населения были неграмотными, с 1980 года стали массово возводить мечети и исламские центры — пять тысяч к 1990 году. Чтобы затолкать духовную пищу в голову неграмотного алжирца, в страну выписывали тысячи мулл из Египта, Саудовской Аравии, Катара и прочих стран. Вслед за ними в страну пришли исламские НПО.
В условиях кризиса для нищих неграмотных людей благотворители заменили государство.
Теперь каждый знал, куда обращаться со своими проблемами — к исламистам.
Неожиданно обнаружилось, что проповедники — не просто какие-то пусечки. У них есть своя программа, интернационал, финансы; многие из них связаны с организацией «Братья-мусульмане». И светская власть им вообще-то не нужна. На выборах 1990 и 1992 годов Исламский фронт спасения триумфально попёр на политический Олимп. Но сделать последний шаг ему не дали.
Время Терминаторов
Многие ещё не могли поверить, что армия решилась на государственный переворот, а генералы, не останавливаясь, нанесли следующий удар. За февраль 1992 года армия, спецслужбы и полиция Алжира заключили под стражу 20 тысяч исламистов. Фронт был обезглавлен.
Тут до исламистов дошло, что власть им никто отдавать не собирается, и они пустились во все тяжкие. От условно парламентских методов, пусть и сопровождаемых избиениями светских деятелей, они перешли к неприкрытому силовому противостоянию.
За ними были миллионы сторонников, тысячи боевиков. Они контролировали десятки городов и многие районы столицы.
Кто мог устоять против них? Только Терминаторы.
Такое прозвище очень скоро приклеилось к алжирским военным — и совершенно обосновано.
Армия стала ударно формировать отряды коммандос. Их вооружение включало ударные вертолёты (чаще всего Ми) и БТРы. Сами части формировались из спецназа или пехоты после подготовки к контрпартизанским действиям. Упор сделали на скорость зачистки районов.
Численность коммандос к 1993 году составила 20 тысяч человек. Армия на тот момент насчитывала 60-70 тысяч.
К 1993 году коммандос ликвидировали до двух тысяч боевиков, около восьми тысяч попали в плен. Затем в подчинение коммандос стали передавать армейские подразделения, и для исламистов все стало куда печальнее.
Основные парамилитарные структуры Фронта перестали существовать к 1994 году, а сам он начал распадаться на региональные подразделения.
Однако хунта оставалась крайне непопулярной: во-первых, она ассоциировалась с прошлой властью, которая довела страну до ручки. Во-вторых, наплевала на народное волеизъявление. В-третьих, как это обычно и бывает, большинство погибших в гражданской войне составили мирные жители.
Исламисты удержали власть на местах, хотя с военной точки зрения они проиграли.
Маски сброшены
Зачистив боевое крыло исламистов, «терминаторы» развязали себе руки на политическом фронте. Нужна была фигура, которая перетащила бы на сторону светских властей умеренных ребелов. Такой фигурой стал ветеран войны за независимость генерал Ламин Зеруаль.
Пока он убалтывал умеренных, военные столкнулись с новой угрозой. Экологическую нишу зачищенных экстремистов заняли Военизированные исламские группы (ВИГ).
До сих пор точно не установлено, откуда эти люди взялись в Алжире. Известно, что они состояли из алжирцев, воевавших в Афганистане на стороне моджахедов. Помимо них в организации было много люмпенизированной и неграмотной местной молодежи. Какие-то связи группа имела и с суданскими исламистами.
ВИГ объявились в гористых районах на востоке и сразу развязали террор. Именно они стали в промышленных масштабах отрубать головы пленным и «отступникам».
Один из лозунгов ВИГ — «Ведущий войну пером погибнет от ножа».
Жертв находили с перерезанным горлом — одна из самых распространённых казней ВИГ. Ещё они практиковали взрывы машин, сжигание противника живьём и массовую резню гражданского населения.
Когда алжирские власти предложили умеренным исламистам войти в правительство и участвовать в парламентских выборах, ВИГ стали вырезать ещё и умеренных исламистов.
В марте 1994 года в армию призвали 150 тысяч резервистов. Однако даже этого было мало, чтобы бороться с новым обличием исламизма.
И тогда генералы снова сделали смелый ход. Они разрешили местное ополчение, рассудив, что, пусть они и не самые большие народные любимцы, но явно меньшее из зол. К 1996 году набралось более ста тысяч ополченцев (их окрестили патриотами). Причём многие были из числа бывших исламистов, так что армия и тут подчистила боевые возможности «бомжахедов». Заодно набрали людей в сельскую жандармерию — около ста тысяч к 1996 году.
На плечи ополченцев и жандармов ложился контроль тыла. А армия занялась любимым делом — военными облавами и спецоперациями против ВИГ.
Клановые войны
В 1995 году кандидаты от умеренных приняли участие в выборах президента. Как и задумывалось, победил с разгромным счётом генерал Зеруаль.
Ламин Зеруаль, 1995 (фото: H.Zaourar)
Если сравнить с возможными выборами в 1992 году, политический ландшафт за три года войны полностью изменился. Против десяти тысяч исламистов «терминаторы» выставили более полумиллиона солдат, жандармов и ополченцев. Массовая база исламистов исчезла. А с ними деньги и спонсоры — кроме зарубежных.
Чтобы удержать территорию и людей, ВИГ в 1996 году перешли к массовому террору.
С 1996 по 1998 год в Алжире ВИГ около сотни раз устраивали террор в местах, где у них когда-то была серьёзная база. Регион бойни даже получил название — «Треугольник смерти».
В августе 1997 года в местечке Раис за один день убили около 400 человек. Аналогичное число жертв было и во время нападения в сентябре 1997 года на деревню Бентала. В обоих случаях выжившие знали, кто их убивал, — это были члены ВИГ, набранные из местных жителей.
Убийствами в Раисе руководили Мехди Мухаммед и Рабах Бенгурия. Оба сначала вступили во Фронт исламского спасения, а уже оттуда перешли в ВИГ. В Бентале нарисовалась та же картина: Рабах Бегас и Мухаммед Лаазруни были местными жителями, которые сначала поддержали Фронт, а потом перешли в ВИГ.
Ополченцы устраивали ответные акции террора. В ополчение обычно вступали целыми кланами и даже племенами. Так что их война с исламистами стала называться «клановой». Как сказал один из ополченцев: «За одного убитого у нас мы вырежем всю их семью, всю их деревню, наша задача — убить как можно больше террористов, за одного патриота — тысячу исламистов».
За время гражданской войны 1992–2002 года в Алжире погибли около 200 тысяч человек.
Итоги
Ответный террор, усиление государства, мирная жизнь и союз между военными и умеренными исламистами — все это окончательно поставило крест на перспективах ВИГ. Единичные вспышки террора продолжались даже после официального завершения гражданской войны в 2002 году. Но это уже были частные случаи неадекватности. Алжирским исламистам оставалось только искать удачи на стороне — например, у «Аль-Каиды».
Сценарий этой изрядно подзабытой гражданской войны затем воплотился в Сирии. С теми же голодными антиправительственными бунтами, с теми же организациями исламистского толка и их спонсорами. Появился даже свой аналог ВИГ.
История повторяется — потому что те, кто не учит её уроков, остаются на второй год.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.