Бросим! Обязательно бросим…
Так как же тогда правильно бросать? Вопрос этот очень волновал американских моряков начала 1950-х. Точность сброса атомного оружия была ничуть не лучше, чем у обычных авиабомб, сброшенных с такой же высоты. Круговое вероятное отклонение (то есть радиус круга, в который статистически попадёт половина сброшенных бомб) составляло порядка 300-400 метров.
Такая точность, может, и годилась для стратегических ударов, но была совершенно недостаточной для решения тактических задач. По оценкам 1950-х, чтобы нанести тяжёлые повреждения современному крейсеру, 20-килотонную атомную бомбу следовало взрывать не дальше, чем в 500 метрах от него. Идущий полным 30-узловым ходом крейсер мог преодолеть такое расстояние за полминуты. С учётом неточности бомбометания добиться поражения маневрирующей цели представлялось нелёгкой задачей.
Адмиралы ломали голову — как же решить проблему недостаточной точности их супероружия? Бросать бомбу с малой высоты? Но тогда самолёт-носитель не успеет уйти на безопасное расстояние и будет уничтожен взрывом собственного боеприпаса. Оснастить бомбу парашютом? Но тогда бомбу будет сильнее сносить ветром, и её точность опять-таки снизится. Бросать из пикирования? Явное самоубийство.
Управляемое оружие того времени всё ещё было слишком капризным и сложным в эксплуатации, чтобы военные могли на него полностью положиться. Пилотируемый штурмовик был банально надёжнее.
А что, если бросать бомбу с малой высоты, но не из пикирования, а из подъёма? Отцепленная бомба по инерции полетит вперёд и вверх по дуге, тем самым продлевая время полёта. А самолёт-носитель тут же выполнит поворот и бросится удирать во все лопатки (турбины). Время падения бомбы при этом будет все же значительно меньше, чем при высотном сбросе, и точность возрастёт.
Воздушные манёвры
Американским адмиралам новая концепция очень понравилась. Применяя бросковое бомбометание, штурмовик с атомной (да и с обычной) бомбой мог зайти на цель на малой высоте, до последнего оставаясь за горизонтом. Лётчикам идея удирать от взрыва своей же бомбы нравилась несколько меньше, но возможность застать противника врасплох и не приближаться вплотную им тоже импонировала.
Были разработаны три принципиальные методики броскового бомбометания:
Бросок из подскока: самолёт движется к цели на малой высоте, затем резко задирает нос, подскакивает, выполняет обратный иммельман (полупетлю с переворотом в верхней точке) и сбрасывает бомбу на подъёме. Бомба, подброшенная самолётом вперёд и вверх, летит по баллистической траектории к цели, а самолёт ложится на обратный курс.
Это был основной метод броскового бомбометания, считавшийся стандартным. Его оборотная сторона — потребность в специальном баллистическом вычислителе, способном точно просчитать момент сброса.
Горизонтальный бросок: самолёт движется к цели на малой высоте, затем резко поворачивает, одновременно выполняя «бочку». Бомба сбрасывается, когда бомболюк самолёта смотрит вверх и обращён к цели. Такой бросок позволяет направить бомбу к цели, вообще не показываясь из-за горизонта и не подставляясь под зенитный обстрел, но траектория бомбы при нём получается настильной.
Бросок через плечо: самый безумный манёвр, при котором самолёт перелетал цель, выполнял петлю Нестерова и сбрасывал бомбу на вертикальном подъёме, посылая её по баллистической траектории назад. Сам же самолёт завершал петлю, проскакивая под падающей бомбой.
Бросок «через плечо» считался рискованным, аварийным решением — на случай, если подвела прицельная аппаратура. Но манёвр можно было выполнять вообще без прицельного и навигационного оборудования — пилоту хватило бы просто перелететь цель и сразу же выполнить петлю Нестерова, отцепив бомбу на вертикальном подъёме.
Специально для бросковых атак с малой высоты американские инженеры разработали баллистический вычислитель LABS (англ. Low-Altitude Bombing System — «система бомбометания с малых высот»). Этот электромеханический компьютер получал данные о скорости самолёта, высоте полёта, силе и направлении ветра, расстоянии до цели, и автоматически высчитывал, в какой момент нужно начинать подскок, а в какой — сбрасывать бомбу.
При бомбометании по LABS пилот заранее прокладывал курс подхода к цели и выбирал на этом курсе заметную опорную точку. В LABS вводилось расстояние от опорной точки до цели по прямой. Когда самолёт проходил над опорной точкой, пилот включал LABS, и система автоматически указывала ему, в какой момент начинать набирать высоту, под каким углом подниматься (для этого LABS проецировала на оптический прицел смещающуюся световую точку — все, что требовалось от пилота, так это непрерывно удерживать точку в перекрестье прицела). Сброс бомбы выполнялся автоматически, когда самолёт занимал рассчитанное LABS положение в пространстве.
Для самолётов, которым не хватало скорости для броска, бомбу оснащали ракетным ускорителем
При атаке движущихся целей или в условиях плохой видимости LABS мог использовать данные бортового радара для расчёта траектории бомбы. В случае же ошибки при применении LABS (например, если пилот не мог вовремя найти опорную точку), пилоту ничего не оставалось, как помолиться и… готовиться к атаке методом «через плечо».
Не только американцы
Бросковым бомбометанием занимались даже… бомбардировщики B-47 «Стратоджет». Улучшение организации ПВО СССР в 1950-х, а также появление на вооружении сверхзвуковых перехватчиков МиГ-19 и зенитных ракет С-25 существенно осложнили для американских бомбардировщиков проникновение в воздушное пространство Советского Союза.
Перспективные сверхзвуковые бомбардировщики и дальнобойные ракеты воздушного базирования ещё только проектировались. В качестве паллиативного решения USAF начали экспериментировать с прорывом ПВО на малой высоте. Новая тактика пришлась весьма кстати — наступил 1957 год, и USAF срочно требовалось продемонстрировать, что их арсенал стратегических бомбардировщиков остаётся эффективной силой и в эру «Спутника».
«Я не могу понять, почему все так потрясены этими русскими межконтинентальными ракетами. Любой школьник без труда поймёт, что гораздо проще поразить цель, когда ты прямо над ней, чем когда ты в пяти тысячах миль от неё. Так ведь?» (майор ВВС Маркус Тинсли, 1957 год).
Идущий на высоте не более 50 метров B-47 спокойно мог проскочить под нижней границей досягаемости перехватчиков и зенитных ракет и нанести удар в самое сердце Советского Союза. Естественно, такой манёвр в исполнении сорокатонного бомбардировщика прибавлял пилотам немало седых волос, да и хрупкие крылья B-47 не так чтобы особенно хорошо это переносили. Тем не менее, такую тактику приняли для поражения хорошо защищённых целей.
Бросковое бомбометание оценили и британцы. С середины 1950-х британский флот исправно боялся, что в случае войны русские пошлют свои крейсера нарушать коммуникации в Атлантике. Поскольку собственных крейсеров ослабевшей «владычице морей» не хватало, бороться с рейдерами должны были в основном лёгкие авианосцы.
Серп и молот над скрещенными костями — зрелище эпичное. Вот только советский флот ничего такого не планировал.
Чтобы усилиями небольшой авиагруппы «Маджестика» или «Колоссуса» одолеть ощетинившийся зенитками (а то и зенитными ракетами — кто русских знает?) «Свердлов», был разработан палубный штурмовик Blackburn Buccaneer. Ему предстояло прорваться к рейдеру над самыми волнами и нанести по нему внезапный удар. В том числе, возможно, и атомный.
Тактика броскового бомбометания до сих пор остаётся «визитной карточкой» американских лётчиков. Электромеханические вычислители LABS сменились специальными программами в СУО, но суть тактики осталась той же — пройти незамеченным на предельно малой высоте, взмыть вверх, и метнуть бомбу (ядерную или обычную, свободнопадающую или планирующую) в сторону захваченной врасплох цели.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.