Восходящая звезда
Звезда Анри Филиппа Петена начала восходить в 1915 году, когда французская армия пыталась прорвать немецкий фронт — благо их основные силы в тот момент были отправлены на Восточный фронт. Наступления были очень кровавыми и не давали почти ничего. Но командующий французскими войсками на Западном фронте Жоффр раз за разом посылал их в атаки. Он считал, что немцам нельзя давать инициативы, а кроме того, нужно помочь истекающим кровью русским.
Цена этих наступлений была высока. На этом общем печальном фоне войска Петена не особо выделялись, но по балансу потерь и успехов были одними из лучших. В результате Анри Филиппа повысили до командующего армией.
На следующий год ему пришлось сражаться у Вердена. Тот был стратегически важной точкой и защищался поясом ещё довоенных, долговременных укреплений. Поэтому, как считали немцы, французы не могли его оставить, и им можно было устроить такое кровопускание, что Германия победила бы за счёт истощения врага.
На деле слово «Верден» стало синонимом ужаса и для самих немцев.
Тем не менее, первое время немецкое наступление развивалось успешно. Были заняты ключевые укрепления и высоты, сам Верден находился буквально в нескольких километрах от линии фронта, и его судьбу могла решить одна успешная атака.
Отец солдатам, герой Вердена
Петен старался учитывать нужды солдат. Солдат должен быть накормлен и обеспечен боеприпасами — в Верден организовали знаменитое «священное шоссе», по которому проходили многие тысячи автомобилей со снабжением и подкреплением. Солдат должен получать отдых — Петен проводил регулярную ротацию дивизий. Он берёг солдат, не устраивая масштабных атак, больше похожих на жертвоприношения.
Петен всё время требовал подкреплений, что уменьшало нагрузку на каждого бойца в отдельности, но страшно раздражало начальство, у которого своих стратегических планов было громадьё, — у Соммы ожидалось крупное наступление, и французы тоже в нём участвовали.
Петен с солдатами
Летом 1916 года постепенно произошёл перелом. Французы многому научились, и наступление немцев постепенно захлебнулось. Вместе с тем, им срочно нужно было спасать австрийцев на Востоке от атаки Брусилова, а также свой фронт на Сомме. С сентября потребовалось спасать австрийцев от… только не смейтесь — румын, которые вступили в войну. Правда, вскоре всё встало на свои места, и любители бранзулеток к концу 1916 года отдали почти всю Румынию Марэ, а от их армии осталось всего шесть дивизий.
За победу под Верденом Петена, помимо прочих наград, удостоили ордена Святого Георгия 4-й степени.
Но пока немцы справлялись с угрозами на других фронтах, у Вердена французы создали численное и качественное превосходство и постепенно начали отвоёвывать ранее занятое. Делали они это с относительно невысокими потерями благодаря новым технологиям в тактике, особенно во взаимодействии с артиллерией, которая взяла на себя основную роль в сражении.
Но к этому времени «рулил» под Верденом уже не Петен, а генерал Нивель — блестящий воин, артиллерист. Он начал войну полковником и быстро вырос до командующего армией.
Робер Нивель
Бойня Нивеля и возвращение Петена
К концу года, несмотря на успех Вердена, позиции Жоффра как командующего войсками целого фронта зашатались. Все давно устали от его масштабных кровопусканий, истощение Франции достигло опасных пределов. А тут есть герои Вердена — так почему бы не назначить кого-то из них?
И всё-таки не Петен стал главкомом после Жоффра. Беда была в его осторожности и пессимизме, уже приводивших к конфликту с начальством. Совсем другое дело — Нивель. Он отлично показал себя на этом поприще и, перескочив командующих группами армий, с лёгкостью стал главкомом. И нельзя сказать, что он занял пост не по делу! Под Верденом Нивель тоже показал себя прекрасно. «У нас есть формула», — говорил он и рекламировал большое наступление весной 1917 года, которое должно было поставить точку в войне.
Петен относился к его идеям скептически. Плотности артиллерии не хватит, чтобы подавить оборону на всю глубину, считал он.
Увы, это наступление, несмотря на тщательную подготовку, запомнилось как «бойня Нивеля».
Нивеля, конечно, убрали с поста. Проблема была в том, что чуть не убрали и правительство тоже, причём не кулуарно, а по примеру только что свершившейся Февральской революции — свободным творчеством масс.
Необоснованные надежды вызвали резкое падение боевого духа, и без того подточенного большими потерями. Армию охватили мятежи. Солдаты не только пели революционные песни и отказывались идти в окопы, но и собирались наступать на Париж. Они, конечно, так и не сделали этого, но боеспособность армии ещё долго оставалась под вопросом.
Если бы немцы ударили в этот момент… но они, похоже, не осознавали масштабов бедствия.
Умиротворитель армии
Разбираться с бушевавшей солдатской стихией пришлось Петену. И он оказался на высоте. Петен не стал устраивать армейский аналог инквизиции в худшем смысле этого слова. Да, наиболее «отличившихся» зачинщиков расстреливали, но несколько десятков смертных приговоров на фоне мятежей, продолжавшихся несколько месяцев и затронувших десятки дивизий, — удивительное вегетарианство.
Кроме того, Анри Филипп пошёл в окопы. Побывал с инспекциями в десятках дивизий, обещал и выполнял: регулярный отпуск солдатам, улучшение питания за счёт приближения кухонь к фронту, улучшение снабжения в целом. Главное — ему верили, потому что солдаты помнили и его заботу о бойцах, и старания по минимизации потерь.
Премьер-министр Франции Клемансо и маршал Петен осматривают позиции войск в Первую мировую
К осени армия стала вновь вполне боеспособной. Было проведено несколько успешных локальных операций. При небольших потерях удалось взять неплохие трофеи и пленных и улучшить начертание фронта.
Но, во-первых, такими наступлениями войны не выигрываются. А во-вторых, — и это куда страшнее — Восточный фронт окончательно посыпался, и появление с востока орд гуннов в рогатых шлемах стало неизбежным. Впрочем, в апреле 1917 года в войну вступили США, и планировалось прибытие туристов уже из-за океана.
Проблема была в том, что Штаты — страна великая, но каковы пределы её боевых возможностей, было непонятно. Так что на 1918 год ожидалась гонка — успеют ли немцы достичь чего-то существенного до того, как во Франции появится большая и боеспособная американская армия?
Кроме того, в ноябре 1917 года немцы умудрились обрушить итальянский фронт. Это потребовало посылки франко-британских сил и туда. Всё это поднимало вопрос: «Как координировать силы многочисленных союзников?». И вот тут прямолинейный и достаточно негативно настроенный к тем же американцам Петен годился очень плохо — зато оставался заслуженный Фош. Поэтому, когда после многочисленных переговоров было решено создать общий резерв, рулить им поставили именно Фоша.
Петен был всем этим недоволен, но в перетягивании полномочий безусловно проигрывал — и к лету 1918 года Фош получил права главнокомандующего союзными войсками.
Спасение Парижа
Весеннее наступление немцев — тема отдельная. Перед союзниками на Западном фронте в полный рост встала проблема нехватки людей. Угадать, где противник перейдёт в наступление, было невозможно, а запас прочности фронта и без того был невелик. Немцы быстро прорвали первую линию, войска покатились на запад, неся тяжёлые потери. Оставалась опасность, что союзники «расступятся» перед немцами — те выйдут на оперативный простор и в манёвренной войне сумеют победить хуже подготовленных британцев и французов. Но этого не произошло. Отчасти — благодаря энергичным мерам Фоша и Петена, которые били по немцам авиацией, активно подвозили резервы и устраивали контрудары. Отчасти — благодаря самим немцам, не сумевшим поддерживать нужный темп наступления.
Весеннее наступление немецких войск
В это время начали массово прибывать американские войска. Это было особенно важно, учитывая, что Петен ещё полгода назад жаловался, что ему скоро придётся расформировывать дивизии. В результате соотношение сил плавно, но непрерывно смещалось в пользу союзников. В июне французы и американцы наконец начали контрнаступление, и война покатилась на восток.
Стало ясно, что Германии эту войну не выиграть.
Однако Людендорф ещё хорохорился — мол, мне приходилось пять раз отступать, и лишь для того, чтобы разбить врагов. Оставалась ещё надежда нанести в обороне такие удары, что союзники пошли бы на германские условия мира. Беда была в том, что и армия, и тыл слишком перенапряглись. Даже относительный успех оборонительных операций осенью 1918 года не принёс немцам облегчения — военные потребовали срочно всё заканчивать.
Одновременно обрушились другие фронты — сначала Болгария и Турция, а затем и Австро-Венгрия вышли из войны. В ноябре 1918 года в Германии случилась революция, после чего французы, запланировавшие масштабные операции на 1919 год, с некоторым удивлением поняли, что уже победили.
Пожалуй, 11 ноября можно считать вершиной могущества и славы французской армии. Будущее её плыло в тумане. Да, Франция победила, но богатейшие районы лежали в руинах. Долги были чудовищны. Более миллиона французов лежали в земле.
Между войнами
Да, Германии навязали ужасные условия мира. Да, она пока была не опасна со стотысячным рейхсвером и неподъёмными репарациями. Но это — только пока. При этом было ясно, что французскую армию предстояло сокращать. Трёхсоттысячная армия метрополии, конечно, далеко превосходила немецкую, но уже не на порядок. К тому же сложные отношения установились и с Италией. И кроме того, небольшой военный бюджет высасывала начавшаяся в середине 20-х годов Рифская война.
В итоге к концу 20-х французам пришлось отказаться от наступательных планов в отношении Германии. Последней каплей стало решение сократить время службы до одного года, что ставило Францию в полную зависимость от успешности призыва резервистов. А как это сделать, если критически важные для экономики территории лежали прямо у границы с немцами? Отсюда естественным образом появилась идея линии Мажино.
Не стоит возлагать ответственность на Петена или других генералов за строительство линии — в этом плане они всё делали правильно.
Не всё так просто и с «устаревшей доктриной» французской армии, из-за которой они проиграли в 1940-м. С одной стороны, многие элементы будущего «блицкрига» немцы осознали и ввели в армию уже в 20-е годы именно на основе опыта Первой мировой. Доктрина «открытого приказа», дававшая больше инициативы подчинённым, упор на взаимодействие различных родов войск, обучение армии активности и умению вести бой в неясной обстановке — всё это было немецкой традицией, утвердившейся едва ли не со времён наполеоновских войн. А вот стремление к централизации, что так хорошо помогала французам в Первой мировой, было как раз-таки родимым пятном наполеоновской армии.
Новые вводные — короткий срок службы призывников и, следовательно, слабая их обученность, относительно малая армия мирного времени и опора на действия после мобилизации и развёртывания отлично ложились в логичную вроде бы схему. Да, французы не смогли ничего противопоставить немецкой военной машине, которая оказалась на две головы выше всех в мире 1940 года. Но, глядя из XXI века, трудно предположить иное — вне зависимости от того, руководили бы армией Фош, Петен, Гамелен или кто-то ещё.
Сам Петен ещё раз неплохо себя показал, усмирив восстание рифов в Марокко. В нашей стране оно известно по статьям Фрунзе на эту тему, а также по фильму «Легионер» с Ван Даммом в главной роли. К сожалению, в фильме совсем не показали то, что позволило французам переломить ситуацию и усмирить непокорных рифов. Огромную роль сыграла авиация. Она била по наступающим колоннам противника, и только благодаря ей удалось удержать важный город Фес. По крайней мере, так считал маршал Лиотэ, командовавший в Марокко.
Когда началось наступление — уже под командованием Петена, — показанные в кино засады аборигенов на французские колонны часто срывались именно благодаря авиаразведке. Из-за трудностей снабжения артиллерия не всегда могла обеспечить достаточную поддержку — и опять же вызывали авиацию. При этом стандартной практикой стала передача данных от разведывательных самолётов прямо на готовые к взлёту бомбардировщики. Тяжёлые бомбардировщики «Голиаф» (именно с таких прыгали первые советские десантники в августе 1931 года) обеспечивали, в частности, транспортировку наземного персонала для оперативно перебрасывавшихся из Франции авиачастей.
Французы — и лично Петен — показали прекрасное умение пользоваться авиацией, и не сто́ит считать их тупыми кавалеристами‑рубаками.
После прихода Гитлера к власти угроза начала новой войны стала усиливаться. И тут оказалось, что французской армии (в первую очередь из-за бедности) ответить на это нечем. Отчасти тут виновата разведка, которая сильно преувеличивала возможности немцев. Смешно сказать — они ещё в конце 20-х пугали возможностью немецких бомбардировок Парижа: мол, немцы обратят в бомбардировщики свои пассажирсские самолёты, и тогда французская авиация ничего с ними сделать не сможет.
Когда выяснилась слабость армии, началось судорожное строительство. Но оно уже происходило без Петена, который занимал пост министра обороны до 1934 года. Огромные средства тратились на авиацию и танки, но доктрина изменялась медленно. В итоге, когда началась война, шансов нанести немцам поражение наступлением не было.
Французы продолжали строительство армии и выжидали.
Предатель
Когда в мае 1940 года началось наступление немцев, французская оборона неожиданно рухнула. Спасать страну призвали героев Первой мировой — Вейгана и Петена. Увы, оба они не сумели справиться с задачами, и армию Франции к середине июня почти полностью разбили. Но этим всё не закончилось.
Правительству можно было уехать в колонии — скажем, в Тунис. Некоторые правительства — например, Польши или Норвегии — отправились в изгнание. И тут пессимизм Петена перешёл в практически прямое предательство. Он убеждал «верха», что оборона Парижа невозможна и в городе уже начался мятеж коммунистов.
Видимо, приход нацистов его не так волновал.
«Верха» тут же позвонили в Париж и выяснили, что никаких волнений нет. Премьер Рейно предложил для обсуждения проект выезда правительства в Северную Африку, но Петен с Вейганом начали высмеивать его и доказывать, что проект нереалистичен, намекая, что пора сдаваться. Удивительно, но Рейно не только не арестовал их, но и позволил вести себя так и дальше.
Как показала история, уход в колонии не был фантазией. Рейно не хватило упорства, чтобы привести план в действие, но по иронии судьбы, его хватило у протеже Петена — генерала де Голля. Он остался в Англии и призвал продолжать борьбу, как раз когда Рейно ушёл в отставку и его место занял Петен, тут же начавший переговоры о перемирии — а по сути, о сдаче. Потом сами французы шутили, что де Голль спасает честь, а Петен — кошелёк. (Тем не менее, оккупация Франции обошлась французам очень дорого).
Петен приветствует Гитлера
Петен запятнал себя не только позорной капитуляцией, но и предложением «сотрудничать» с оккупантами, отчего и произошло слово «коллаборационизм». Были введены антисемитские законы. Даже после оккупации в 1942 году всей Франции немецкими войсками правительство осталось, но выполняло лишь роль ширмы для немцев. После войны Петена судили — он получил пожизненное заключение, но вскоре впал в маразм и закончил свои дни в гражданской больнице.
Мир не состоит из белого и чёрного. Даже заслуженный человек, подлинный герой войны, может стать предателем. Конечно, порой бывало, что такие люди осознавали глубину падения и возвращались на правильную сторону — но это явно не случай Петена.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.