Фигуры на доске
В ноябре и декабре 1999 года российские войска медленно пробивались по чеченской равнине к Грозному. Аргун, Гудермес, Шали и прочие городки, названия которых страна успела выучить наизусть, снова вернулись в сводки. Как и в первую войну, «шверпунктом» кампании считался Грозный. Однако в этот раз российские военные намного больше внимания уделили работе на перспективу.
Чечню с трёх сторон окружает российская территория. Но оставалась южная граница с Грузией, которую русские не могли контролировать. Это примерно 60 км по прямой и около 80 км — со всеми изгибами. В контексте войны наибольшее значение имело ущелье, по дну которого протекает река Аргун. Места дивно живописные, но главное здесь, конечно, не пейзажи, а дорога, ведущая из Чечни на юг. Это, мягко говоря, не автобан, но пройти здесь вполне можно. Горные тропы вдоль границы — хуже, но и там возможно было и протащить боеприпасы с оружием, и провести банду в десятки штыков. Перейдя грузинскую границу, боевики могли рассчитывать на местный чеченский анклав, а вот русские устраивать крупные операции в Грузии, естественно, не могли.
Григорий ПастушковПолевой эксперт в запасе
Грузинские пограничники перекрыть всю эту линию не могли, даже если бы захотели. Её русские-то погранцы позднее контролировали с трудом, при несравнимо лучшем оснащении, и отряды боевиков, в том числе крупные, иной раз пробирались туда-сюда. К тому же служебному рвению у бойцов Сакартвело неоткуда было взяться — героически погибнуть на чужой войне, сражаясь против каких-нибудь гелаевцев, им, понятно, не улыбалось.
Аргунское ущелье
К тому же Чечня, как известно, чем дальше на юг, тем становится более сложной в смысле рельефа. Горы выше, населения меньше. Причём эти горы обычно не лысые, они покрыты лесами, и вообще — рай для партизана. Отход крупных отрядов боевиков с равнин в эти лесистые районы был не самой радостной перспективой. В общем, в штабах быстро созрело понимание, что южную границу Чечни надо перехватывать, и крайне желательно — вместе с прилегающими посёлками.
Идею устроить десант на южной границе Чечни высказали ещё осенью 1999 года, но до практической стадии всё дошло лишь в декабре, когда военные уже стояли в пригородах Грозного. К этому моменту дорогу в Аргунском ущелье уже пробовали бомбить, и в итоге решили, что должного эффекта удары с воздуха не дают — нужно сажать на границе постоянные посты. Эту задачу собрались решать вертолётным десантом из частей ВДВ и пограничников. Будущих десантников собирали в районе Нальчика, где дополнительно готовили к действиям в горах. Операцию назвали без особых затей — «Аргун».
На месте операцией командовал генерал-майор погранвойск Виктор Золотухин. Общее руководство осуществлял генерал-лейтенант Мухридин Ашуров. Оба генерала успели послужить в Таджикистане, Ашуров воевал ещё и в Афгане, и в первой войне в Чечне. Так что командовали высадкой далеко не случайные люди. Что и сказалось на деле.
Семнадцатого декабря десантирование началось.
Среди гор и древних башен
Первым на место прилетел отряд 56-го полка ВДВ. Десантники высадились на высоты у развалин Верхние Джари и Коротах. Окрестности поначалу казались пустынными — средневековые развалины, по которым гуляет ветер. Однако обстрелы в первые минуты в планы и не входили.
Высадившиеся тут же начали сооружать укрепления из подручного материала — и это было самое разумное решение: боевики стали пробовать десантников на зуб малыми силами.
До завершения этих фортификационных работ костров не разводили. Вслед за «голубыми беретами» прилетели пограничники. Все группы снабжали дровами, боеприпасами, тяжёлым оружием и продовольствием, так что отбиваться в случае чего они могли бы долго. Основную базу оборудовали у устья Мешехи. Это небольшая горная река, впадающая в Аргун с севера. То есть прямо у заветной гравийки теперь торчала главная база пограничников.
В целом противодействие было слабым.
Для боевиков появление крупных сил в своём тылу было совершенно неожиданным, поэтому масштабной войны не получилось. Но с большой дороги «бородатых романтиков» согнали.
Трудностью было скорее справиться с местностью и климатом, чем с противником. Всё необходимое для жизни приходилось возить вертолётами, своего наземного транспорта почти не было. Зато в окрестностях нашёлся кое-какой транспорт, брошенный боевиками, так что одна из застав вскоре рассекала по окрестностям на трофейных «камазах».
Патрули постоянно прочёсывали горы, и хотя самих боевиков встречали редко, постоянно находили схроны с оружием, взрывчаткой и техникой. Один раз с вертушки заметили грузовик, не очень уместный среди родовых башен. Машина оказалась нагружена боеприпасами, и вообще на базе среди древних построек обнаружили небольшой автопарк, медикаменты и продовольствия «на супермаркет».
Трофейные боеприпасы, кстати, тоже шли в дело: отряд спецназа погранвойск соорудил минное поле вокруг собственных позиций из отобранных у боевиков мин.
К слову, кроме обычных трофеев в горах иногда находили рабов. Некоторые из этих несчастных даже не знали о распаде СССР.
На май 2000 года в комендатуре Итум-Кали накопилось аж 15 таких горемык. В основном их до освобождения использовали как пастухов, и военным они попадались на глаза просто по ходу прочёсывания территории.
Всего в южную Чечню доставили более двух тысяч бойцов.
Пограничники сменили десантников, которые начали двигаться к ближайшему сколько-то заметному населённому пункту — райцентру Итум-Кали (около тысячи человек населения до всех войн). «Зелёные фуражки», в свою очередь, ставили всё новые заставы. Причём вся эта деятельность сопровождалась раздачей гуманитарной помощи. В селе Ведучи, например, жители встречали военных настолько тепло, что один из офицеров вообще сравнил это со сценами в освобождённой Европе в 1945 году. Военные к этому изъявлению чувств относились с долей скепсиса. Среди прочего, в одном из сёл нашли эпистолу в адрес Масхадова:
«Сотни сынов и дочерей нашего района с оружием в руках встали на защиту нашей любимой Родины. Нога российского агрессора не топтала священную землю наших гор. Наш район не был под оккупацией российских войск. И мы гордимся этим. В настоящее время в районе сложилось крайне тяжёлое экономическое положение. Нет элементарных условий проживания. В большинстве сёл нет электроэнергии. В районе более 500 пенсионеров, около 300 сирот и более 200 остро нуждающихся семей, которые не имеют никаких источников доходов и проживают в крайней нищете. Во имя Аллаха милостивого и милосердного просим вас выделить для нашего района 750 т зерна или 500 т муки».
Высадка вертолётного десанта
Нашлась ли мука в закромах у Масхадова — неизвестно, но у российских властей она имелась, поэтому население сделало решительный выбор в пользу власти, при которой бывает еда.
Первый погибший у русских появился в январе. От обстрела с земли погиб борттех вертолёта капитан Артёменко. Тогда же вертолётчики всё-таки смогли ущучить настоящую цель — неподалеку от Итум-Кали засекли небольшую автоколонну боевиков и прикончили её неуправляемыми ракетами.
Другая история оказалась поинтереснее. На окраине Ведучи военные обратили внимание на дом, на заборе которого постоянно вывешивали красное одеяло, когда мимо проходил патруль. Сложив два и два, пограничники решили неожиданно досмотреть «нехорошую избушку» с нового направления. Военные дождались туманного дня и внезапно нанесли визит — одна группа ворвалась в дом, другая страховала. При подходе солдат из дома выскочил неизвестный тип в камуфляже и убежал, но внутри погранцы нашли, как полагается, оружие, патроны, гранаты и ещё двоих мужчин. Всё это утащили с собой. На обратном пути солдат, ведущих пленных, обстреляли со склона, но моджахедов задавили огнём.
Вообще, бои никогда не были действительно крупными, а весь смысл был именно в перехвате территории. Пока основная масса боевиков воевала в Грозном и отходила с равнины, у них в тылу занимали район, который мог бы стать новой надёжной базой. Конечно, разговоры о «зоне сплошной непроходимости» были, скорее, выдачей желаемого за действительное, но вот вывести сюда крупный отряд и отдохнуть «вахи» уже не могли.
«Генеральной баталией» этой истории стала недолгая борьба за Итум-Кали. Гарнизон боевиков в селе был не такой, чтобы держать правильную осаду, и после первых потерь ушёл, но от бомбардировок аул сильно пострадал. В Итум-Кали на тот момент оставалось 18 человек, остальные бежали от войны, ушли в отряды или разъехались ещё раньше. Десятого февраля навстречу русским выехал живописный аксакал на коне и «вручил ключи от города». Посёлок был полуразрушен, и о присутствии противника напоминали только могилы, украшенные традиционными пиками. Кроме похороненных в селе нашли с дюжину «бойков», погибших под обстрелами, на чём война здесь на время и закончилась.
Вообще же сопротивление «духов» оказалось настолько слабым, что позднее кое-кто из комментаторов делал вывод, что боевикам ни Итум-Кали, ни дорога на Грузию были просто не нужны.
В реальности моджахеды просто не имели лишних сил: все крупные отряды воевали или под Грозным, или сдерживали наступление в юго-восточной Чечне. На южную границу просто не осталось ресурсов.
Итум-калинский десант стал очень редким для постсоветской армии примером крупной аэромобильной операции. Общий итог по «счёту от мясника» был не оглушительным — и слава богу. С нашей стороны погибло лишь несколько человек, потери боевиков оценили в несколько десятков. Но главным был общий результат: дорога в Грузию была перерезана, а вокруг боевиков, отступавших с равнины на юг, в горы, затягивалась полноценная петля. Позиции на юге республики были взяты под контроль быстро, чисто и при минимальных потерях. В общем, военные могли себя поздравить — не каждый раз удаётся одержать большую победу без больших жертв. Однако события на юге Чечни стали прелюдией к большому кровопролитному сражению в Аргунском ущелье. И оно прошло куда драматичнее.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.