Новая корова
После обретения независимости США столкнулись с одним малоприятным фактом: ранее торговые суда колоний охранял британский Королевский флот. Однако после 1783 года англичане сняли свою защиту, что логично — раз Штаты стали независимыми, то и о безопасности своих купцов должны заботиться сами.
В стране же победившей демократии считали, что после Войны за независимость весь мир объединит торговля, войн больше не будет — соответственно, армия не будет нужна, флот можно распустить. Да и вообще, вооружённые силы — это инструмент тирании.
В строгом соответствии с этими тезисами Континентальная армия США была распущена, а корабли Континентального флота распроданы. И, когда американские купцы приплыли в Средиземноморье, их начали немножечко грабить, причём, что самое смешное, — те, кто первыми признали независимость США: Марокко.
Двадцатого декабря 1777 года султан Марокко Мохаммед III издал фирман, согласно которому признал жителей Тринадцати Колоний независимой нацией. Смысл в этом был самый простой — появилась новая корова, которую пираты смогут доить.
Что и произошло в скором времени.
Идеалисты
Первые переговоры со странами Варварийского берега — Марокко, Алжиром, Тунисом и Триполи — американцы начали ещё в 1784 году. Тогда Томас Джефферсон и Джон Адамс встретились в Париже с алжирским представителем Абд аль-Рахманом аль-Аджаром и предложили ему договор о торговле и дружбе. Аль-Рахман ответил жёстко: «Ислам основан на законах Пророка, и в Коране написано, что все страны, которые не признают Коран, — грешники, поэтому мусульмане не только вправе, но и обязаны вести с ними войну, где бы они не находились. Мусульмане обязаны делать рабами всех грешников, которых они могут захватить в качестве пленников, а любой мусульманин, убитый в бою, обязательно попадёт в рай, поэтому потерь они не боятся».
Томас Джефферсон и Джон Адамс
Американцы решили проконсультироваться с европейцами — прежде всего с французами и испанцами, и с удивлением узнали, что европейские договоры с корсарами Варварийского берега содержат в себе обязательства ежегодных выплат пиратам за ненападения на европейских купцов. Например, Британия платила от 30 до 50 тысяч фунтов ежегодно. Французские выплаты, стыдливо названные аннуитетами, составляли до 200 тысяч ливров ежегодно. Платили все. Испания, Португалия, Швеция, Дания, Неаполь…
На вопрос — а почему платили, собственно? — ответить легко. Оснащение и снабжение большой антипиратской экспедиции — дело очень дорогое, а организовывали их в больших количествах. Последняя — в 1783 и 1784 годах, — посланная испанцами, обошлась Мадриду в три миллиона песо, после чего были заключены договоры, согласно которым Испания платила «аннуитетов» ежегодно 70-80 тысяч песо, что гораздо дешевле, чем каждый раз снаряжать экспедицию за три миллиона.
Более того, ушлые французы и британцы научились хоть немного отбивать свои деньги. Те берберийские суда, которые хотели пойти ради торговых (или не очень) целей в Карибское море, должны были купить лицензию, ну или заплатить лицензионный налог (license tax).
Заплатил — и вперёд, на Карибы, и там торгуй, ну либо грабь тех, с кем у тебя не заключены договоры об «аннуитетах».
А что же предприняли американцы после отказа? В 1789 году Вашингтон, избранный президентом, обратился с официальными письмами к деям Алжира, Туниса и Триполи с просьбой заключить «мир и дружбу с вами и вашим народом». Деи обращение прочитали, но… отвечать не торопились.
Вашингтон и сам понял это в 1793 году. Он написал: «Нет смысла дискутировать о лучшем способе взаимодействия с алжирцами. У нас нет денег, чтобы купить их дружбу, и у нас нет никаких способов наказать их за грабёж наших купцов». Поэтому первый президент США решил… устраниться от проблемы. Ну грабят и грабят, что поделаешь. В конце концов, «спасение утопающих, понимаешь, дело рук самих утопающих».
Варварийский берег
Переговоры
В 1786 году конгресс решил отправить в страны Варварийского берега своих представителей. Консула Томаса Барклая послали в Марокко, Джона Лэмба — в Алжир. На обоих выделили 80 тысяч долларов.
Барклаю повезло — султан Мохаммед III, правивший с 1757 года, сумел перестроить экономику Марокко. Главным пунктом была провозглашена торговля; поэтому, приняв 40 тысяч долларов в качестве символической платы, стороны подписали 15 июля 1786 года договор о торговле и дружбе.
А вот с Алжиром не срослось. Ещё на стадии планирования миссии американцы узнали, что алжирцы захватили два их торговых судна — «Мария» и «Долфин». На всё про всё у Лэмба было 40 тысяч долларов, и естественно, он не смог договориться с такой суммой ни о выкупе за пленников, ни о мирном договоре.
После этого американским судам рекомендовали плавать в составе европейских конвоев, причём под португальским флагом. Изначально получилось очень даже ничего — в Атлантике американцев защищали корсары Марокко, в Средиземном море — португальский флаг. А затем… доподлинно неизвестно — то ли какой-то алжирский корсар решил нарушить перемирие между Португалией и Алжиром, то ли американца выследили под чужим флагом, но обман раскрылся, и у берегов Испании и Италии начался сезон охоты на фальшивые португальские суда.
За несколько месяцев алжирцы захватили 11 кораблей американцев.
Пришлось идти на поклон, и в 1795 году США и Алжир заключили мирный договор, по которому дей Алжира обязывался не нападать на американские суда, а взамен американцы платили за пленных, корабли и «аннуитеты» 585 тысяч долларов.
В 1796 году был заключён такой же договор с Триполи. Там американцы выплатили 40 тысяч долларов за освобождение четырёх человек, 3486 долларов было вручено дею в серебре за подписание договора, ещё 12000 долларов потрачено на драгоценные украшения для дея и его гарема, а кроме того, услуги визиря и охраны обошлись ещё в пять тысяч долларов и 200 отрезов сукна.
С Триполи американцы ещё дёшево отделались — там шла междоусобная война между двумя братьями, и власть дея была номинальна. В 1797 году был подписан договор с Тунисом. Здесь мир обошёлся Америке примерно в 100 тысяч долларов в год, из них деньгами — только 20 тысяч, а всё остальное — товарами стратегического назначения: порохом, канатами, тросами, древесиной, и т.д.
Капитан Уильям Бейнбридж от имени Соединённых Штатов отдает дань алжирскому дею
В общей сложности выплаты должны были составить порядка 1,2 миллиона долларов в год — и это в стране, чей бюджет колебался между 8-10 миллионами долларов.
Цена ошибки
Во всех этих договорах несправедливо обиженным себя чувствовал дей Триполи Юсуф Караманли. В его стране только что закончилась кровопролитная гражданская война, экономика региона лежала в руинах, и в этой ситуации он не нашёл ничего лучше, чем в 1800 году потребовать от американского представителя Джеймса Кэткарта пересмотра условий договора 1796 года. Кэткарт написал в Конгресс США: «Юсуф говорит, что, если мы не выделим ему дополнительных денег, он найдёт предлог, чтобы захватить корабли наших беззащитных торговцев; он также говорит, что ожидает ответа как можно скорее».
Конгресс совершенно не устраивало увеличение выплат, и он отмалчивался. Чтобы американцам быстрее думалось, в октябре 1800 года триполитанский паша захватил бриг «Катарина». Кэткарт рванулся к Юсуфу, и в результате удалось договориться до следующего: дей отпускает «Катарину» и пленных и ждёт ответа президента США шесть месяцев, до 25 февраля 1801 года. Ели требования Триполи не будут выполнены — дей объявит США войну.
Проблема была в том, что американские дипломаты из-за узкого кругозора и недостатка знаний дополнительно оскорбили Юсуфа. Заключая договор 1796 года, стороны прописали отдельную статью, согласно которой спорные случаи захватов американских кораблей передавались на рассмотрение алжирскому дею. Юсуф предполагал обычный третейский суд, не более.
В Вашингтоне же, прочитав этот пункт, решили просто: Триполи — это вассал Алжира.
Естественно, когда возникли споры о выплатах, американцы обратились к дею Алжира с просьбой успокоить своего вассала. Правитель Алжира, прочитав сей шедевр, просто покрутил пальцем у виска и переслал письмо Караманли, который понял, что его «держат за шестёрку», и преисполнился решимости доказать: он — независимый правитель.
Новый же президент США Томас Джефферсон предупреждение проигнорировал, а вместо ответа решил отправить в воды Средиземного моря американскую эскадру для защиты своих купцов.
Так началась Первая берберийская война.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.