На дворе 22 октября 1812 года. Великая армия отступает из России. Вести доносятся одна хуже другой. И политические заключённые генерал Клод-Франсуа Мале и аббат Лафон понимают, что время пришло. Пора свергать корсиканского тирана.
План заговора прост. Оставшиеся на воле сообщники должны подделать воззвания Сената и объявить Наполеона погибшим в заснеженной России. Пока весть о том, что он жив, дойдёт до Франции, в руках заговорщиков уже будут войска. Недовольных сторонников императора подавят. Попытку Наполеона прорваться домой отобьёт новое республиканское правительство, за которым пойдёт народ, ужаснувшийся поражению в России…
И вот ночь, бывшие узники опасливо пробираются по опустевшему Парижу. Самое время действовать, полагает Мале. Но аббат, успевший неплохо узнать генерала, полон скепсиса.
Одиннадцатого октября 1812 года эти двое уже совершали побег. На конспиративную квартиру участники заговора пришли с опозданием. Один из них, Рато, вообще заявился лишь под утро. Время было упущено. В результате неудачливые лидеры заговора поспешили обратно в свою «тюрьму». Там им сделали нагоняй за самоволку, однако усиливать охрану не стали.
И вот — дубль два. Конспиративная квартира, быстрый сбор. Документы взяли, Мале переоделся в форму генерала, сообщники готовы выступать. Но тут аббат Лафон сказался больным. Мол, пока лезли через забор, пока прыгали на брусчатку, он отбил задницу, стопу и отдельно лодыжку. Он нетранспортабельный. Но, конечно же, благословляет генерала на подвиг. Отчизна вас не забудет, мой генерал!
Клод-Франсуа Мале
Гвардия против империи
Ливень, на часах четыре часа утра, генерал Мале с двумя заговорщиками останавливается возле казарм Папинкур. «Пароль — „Конспирация“», — говорит Мале. Правильный пароль и генеральский мундир открыли Мале путь к командующему полка Национальной гвардии полковнику Габриэлю Сулье.
Полковник болен. Он плохо соображает, лицо красное с бисеринками пота, он постоянно утирает его платком. Мале показывает ему поддельный указ Сената. «Император погиб в России. Вас повышают до генерала». Сулье со всем соглашается. Мале говорит ему, что полку будет выдано 100 тысяч франков, пусть их раздадут гвардейцам.
Никого не смущают ни смерть императора, ни столь явный подкуп.
Сулье зачитывает известие о смерти и приказ о награждении перед строем. Слышны возгласы «Да здравствует нация!». Вроде бы у Наполеона есть сын и даже жена. Но всем плевать, гвардейцы молча соглашаются с тем, что Франции нужно переходное правительство. Империя оказывается не нужна.
Мале приказывает Сулье — уже бригадному генералу Сулье — вести войска на Гревскую площадь и к Отелю де Виль. Там будет заседать временное правительство Франции. Он сам с 1200 гвардейцами спешит к тюрьме Лафорс, самой охраняемой тюрьме в Париже. Там сидят его республиканские сторонники. Там когда-то сидел и он сам.
Клетка не удержит тигра
Двадцать девятого июня 1809 года Париж готовился отмечать взятие Вены. Ведь злейший враг — старинное чудовище, оковы на ногах Европы — австрийский Габсбург повержен.
Мале уже год как сидел в тюрьме Лафорс. В 1808 году он был главой республиканского заговора, но префект полиции Дюбуа оказался хитрей. И вот теперь заговорщики грели собой имперские тюрьмы.
Мале решился на побег. Сейчас или никогда! Все аристократы, элита Франции будут на службе в соборе Нотр-Дам. В голове его созрел дерзкий план.
Родившийся в 1754 году потомок Перигоров — этих аристократов из аристократов, — южанин, стойкий республиканец, Мале всю свою жизнь связал с армией. Он был королевским мушкетёром, а после революции 1789 года стал командиром батальона национальной гвардии города Доле, откуда был родом.
Мале не просто принял революцию — он был якобинец, это была его революция. Ей он как военный отдал все силы. Воевал на фронтах от Италии и до Германии, и никаких претензий к нему не было.
Образование консулата в конце 1799 года Мале встретил холодно. Начал ругаться с властями префектур, где стояли его войска. Те писали доносы и требовали удалить слишком несгибаемого генерала. Наполеон решил купить строптивца и произвёл его в командоры ордена Почётного легиона. Это было не просто престижно — это были лишние десятки тысяч франков в год, статус и неплохой трамплин для блестящей карьеры. Командоры и члены ордена быстро оказались в положении «нового дворянства» наполеоновской империи.
Мале не принял подачки. Республиканец, член тайного «Общества Филадельфов», он сильно оскорбился. А когда корсиканец стал императором, написал ему письмо: «Если наследственная империя есть единственное убежище от бед — будьте императором, но употребляйте весь авторитет, который даёт Вам высшая администрация, чтобы новая форма власти основывалась на способе действий, избавляющем нас от бездарности и тирании ваших наследников». Император не придал этому значения. Кто такой, в конце концов, этот Мале?
В 1806 году Мале стал военным губернатором итальянских территорий. И сразу же оскандалился своими антиимперскими высказываниями и нападками на Наполеона. Властям это надоело, в 1807 году Мале сместили, обвинили в растрате и взятках и отправили защищать свою честь во Францию. Указ об отставке подписал лично Наполеон. На военной карьере бригадного генерала Мале был поставлен жирный крест.
Мале тут же организовал заговор. Но неудачный — полиция с самого начала знала о всех приготовлениях республиканцев. Неразбериха, авантюрность предприятия, и вот уже парижская полиция хватает заговорщиков одного за другим. Так наш герой и оказался в Лафорс.
Мале сбежал из тюрьмы до того, как служба в соборе Нотр-Дам подошла к концу. Охраны у входа не оказалось. Мале вошёл в собор и запер двери изнутри. Среди имперской знати поднялся переполох. Он быстро утих, когда Мале произнёс речь. Всё, что он делал, было импровизацией. Мале кричал, что император умер, что империи конец, призывал к созданию временного правительства. Его подняли на смех. Ужас улетучился, как не бывало, знать потянулась на выход.
Даже префект полиции Дюбуа и сам император оценили выходку как комедию. Мале вернули в тюрьму. Но позже его перевели в клинику Дюбюссона, поскольку семья генерала и сам Мале настаивали на том, что он плохо себя чувствует. Власти посчитали, что он не представляет угрозы…
Кто командует Парижем
В половину седьмого утра Мале с войсками вошёл в тюрьму Лафорс. По его приказу освободили генералов Жозефа Гидаля и Виктора Лагори. Все они были республиканцами и не задавали вопросов, когда им сообщили о смерти Наполеона. Республике — быть, даже если император ещё жив. Вместе с ними был освобождён и корсиканец Боккьямпи, посаженный за шпионаж против империи. Тот был только рад присоединиться к заговору.
Теперь надо захватить власть в Париже. Утро у министра полиции Савари не задаётся. Гидаль и Лагори арестуют его дома, прямо в постели. Тёплую кровать он уже в семь утра сменит на камеру в Лафорс. Следующим схватят префекта полиции Паске. Боккьямпи же занимает кабинет префекта Сены, в то время как сам префект — граф Николя Фрошо — ещё изволит спать и на работе отсутствует. Позже графа, как будущего члена временного правительства, под охраной гвардейцев отошлют в Отель де Вилль.
Заговор стремительно движется к своей развязке.
Граф Фрошо вместе с Сулье заседают в Отеле де Вилль. Хотя граф видит, что указ Сената подделан, ему всё равно. Он не покидает отель и не считает нужным известить архиканцлера империи, главу правительства Камбасереса.
Лагори уже замещал министра полиции, Гидаль успел занять военное министерство, Боккьямпи стал префектом Сены. Мале оставалось только захватить командование военным гарнизоном Парижа, и империя у него в кармане.
Граф Фрошо
Несостоявшийся парад
Эта часть плана Мале была самой сложной. Гарнизоном командовал генерал Пьер-Огюстен Юлен. Недоверчивый, преданный императору. Мале решил заняться им лично.
Вместе со 150 гвардейцами Мале вломился к Юлену домой. «Император убит, образовано временное правительство, командую отныне я, а вы, генерал, арестованы». Обескураженный Юлен потребовал показать документы. «Извольте, я покажу их вам в вашем офисе», — ответил Мале. Как только Юлен вышел из спальни, Мале выстрелил ему в голову. Пуля раздробила нижнюю челюсть, однако Юлен выживет.
Мале выскочил из дома и бросился в штаб гарнизона. Он уже успел послать туда поддельный указ Сената и письмо с указанием занять ключевые здания Парижа. Но начштаба Дусе во всём разобрался: Сенат не издавал указа, а император жив. Везде фальшивки, перед ним заговор, но кто стоит во главе?
В полдесятого утра Мале заходит в кабинет начштаба. Он повторяет сообщение о смерти императора, ссылается на указ Сената. «Покажите его», — просит Дусе. В этот момент в кабинет случайно входит полицейский следователь Лаборд, который прекрасно знает, кто такой Мале.
Заговорщик попытался вытащить пистолет, но Дусе и Лаборд заломили ему руки. Почему Мале сразу не убил Дусе? Почему он не приказал его немедленно арестовать? Ведь с ним пришли сотни гвардейцев, которые всё ещё доверяли ему. Этого мы уже не узнаем.
Дусе с арестованным Мале выходят на балкон. «Император жив, генерал Мале — самозванец», — говорит Дусе гвардейцам, и те расходятся по казармам. Но ещё остаются Гидаль, Лагори и Боккьямпи, ещё заседает в Отеле де Вилль некое подобие временного правительства.
Это был поворотный момент заговора.
Успей сообщники Мале к гарнизону или организуй они сопротивление, и власть могла бы пасть. Вместо этого Лагори послал за модным парижским портным — министру полиции не с руки одеваться в ординарное платье. Гидаль после захвата военного министерства отправился завтракать в ближайший ресторан. Именно там его и арестуют гвардейцы. Оторвут от не вовремя поедаемой свиной ляжки. Один только Боккьямпи зачем-то начал исполнять рутинные обязанности префекта. Он успел сбежать, но его всё равно схватили 24 октября.
К десяти утра 23 октября всё было кончено. Заговор продлился шесть часов.
Франция за меня отомстит
В тот же день все вольные и невольные участники заговора, 24 обвиняемых, предстали перед Военной комиссией. Мале пытался выгородить участников и брал всю вину на себя, но это не произвело впечатления на комиссию.
Во время суда Мале спрашивали о его сообщниках. Неужели он составил заговор, не опираясь на массовую тайную организацию? Мале отвечал, что в сообщниках у него была «вся Франция. И вы тоже, если бы я довёл своё дело до конца».
Комиссия морщилась, все помнили поведение префекта Сены графа Фрошо. В воздухе висел вопрос: если предать императора значит спасти нацию, себя и благосостояние — пойдёте ли вы на это?
Комиссия работала быстро, адвокатов у обвиняемых не было. Уже 29 октября 14 человек, включая нескольких офицеров Национальной гвардии, приговорили к расстрелу, 10 человек оправдали. Утром 30 октября генерала Мале, Гидаля, Лагори, полковника Сулье и нескольких других расстреляли на равнине Гринель.
Император Франции узнал о заговоре только 6 ноября 1812 года. Пока он отсутствовал, его успели сместить и вернуть.
Это не понравились Наполеону. Император был обескуражен тем, с какой лёгкостью были захвачены парижские префектуры. Национальная гвардия оказалась ненадёжной. Несколько высших сановников империи слишком уж поспешно сдали свои полномочия. А министерство полиции?! Достаточно было одного поддельного указа Сената — и вся эта мощь оказалась в руках заговорщиков!
Счастье для Наполеона, что конспираторов было мало и они надеялись лишь на удачу. А если бы их оказалось больше? И что было бы, если бы не проницательность Дусе и к месту оказавшийся инспектор Лаборд? Вдобавок никто не вспомнил о семье императора. А ведь у него есть сын, законный наследник престола. Но знать империи наплевала на интересы династии.
Наполеон бросил войска в России и помчался в Париж наводить порядок. Безуспешно. Заговор показал, как слаба его власть. Без военных побед падение империи было предопределено.
Оставленная без своего командира, обескровленная Великая армия совсем пала духом. Пусть и безуспешный — заговор в Париже нанёс ей тяжёлый удар.
И только аббат Лафон наслаждался свободой. Прелат внезапно излечился — и дал дёру из Парижа, как только генерал и заговорщики ушли на свою самоубийственную миссию 23 октября. Ведь вовремя подвернуть ногу и сказаться больным — это не предательство, а трезвая оценка своих шансов.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.