Вот и вышел в свет третий том эпопеи Александра Бушкова, посвящённой английской истории, — «Остров кошмаров. Корона и плаха». И разумеется, немедленно попал на наш «операционный стол», где был «вскрыт» и тщательно изучен.
Как ни странно, третий том оказался куда лучше первых двух. Ведь чем ближе к нашему времени, тем больше мы знаем о прошлом любой страны и тем сложнее допустить ошибки. Но Александр Александрович всё же решил не лишать нас удовольствия, поднапрягся и выдал должное число ляпов, с которыми и постараемся разобраться.
Проклятие Стюартов
Книга посвящена последним Стюартам, правившим Англией, — от Якова I до королевы Анны. Разумеется, центральное место отведено английской революции и казни короля Карла I, отсюда и упоминание про плаху в названии.
Что самое интересное, к третьему тому у автора появилась историческая концепция. Если до этого повествование строилось по принципу «что вижу, о том и пою», то теперь многостраничные экскурсы сопровождаются общей идеей: Стюарты своей политикой сами погубили династию.
Как любит Бушков, подаётся это «блюдо» под густым соусом из мистики. «Проклятие Стюартов» — и никак иначе.
Для подтверждения автор привлекает статистику. Дескать, из четырнадцати Стюартов, носивших корону, тринадцать плохо кончили. К числу таковых Бушков относит не только тех, кто пал жертвой мятежей или заговоров. Сюда же попадают и необычные смерти — которые, как понятно любому конспирологу, случаются не просто так.
Однако работа короля, особенно в эпоху до более-менее цивилизованного ХХ века, — это очень опасная работа. Не зря Иван Васильевич (тот самый, который Бунша) говорил: «Нам, царям, за вредность молоко надо бесплатно давать». Взять французских королей из династии Валуа. Очень близкая цифра в тринадцать человек на троне — и очень похожий результат. В покое и преклонных годах закончили свою жизнь лишь Карл VII, Людовик XI да Франциск I. С остальными — убийства, мятежи, проигранные войны, безумие, ранняя или очень странная смерть. Всё то же самое. Стоит повнимательнее взглянуть на прошлое, как мутные рассуждения о «проклятии Стюартов» рассеиваются, словно туман под дуновением ветра.
Да и если говорить не о королях. Это ж не ХХ век с антибиотиками и ранней диагностикой. У человека XVII века, хоть короля, хоть нет, шанс «таинственно» помереть от скоротечной болезни всегда был высоким. Чтобы скончаться от оспы, воспаления лёгких или осложнений после несчастного случая никаких козней врагов и уж тем более загадочных проклятий не требуется.
Странный король
Начиная свой рассказ с Якова I, Бушков пишет о его всеобъемлющей «странности». Мол, человек был чудаковатый, отчего, например, ехал из Эдинбурга в Лондон, делая в день переход по 20 километров. Сразу видно — чудак, ему корону предлагают, а он еле тащится. Наверняка чует неладное.
Впрочем, тут автора подвело незнание истории. Дело в том, что 20 км — это просто идеальный темп движения для того времени. Медленнее — можно, быстрей никак нельзя. А учитывая тот факт, что тогда вместе с королём двигался и его двор, а также огромные повозки с одеждой, прочим имуществом, даже мебелью и коврами, которые на каждой остановке разгружались огромным штатом придворных слуг, стоит признать: Яков ехал в Лондон так быстро, как только мог.
Ещё один упрёк королю произрастает из неправильно понятого Бушковым портрета, принадлежащего кисти известного живописца Пауля ван Сомера. Глядя на него, автор выдаёт следующее: «Яков, например, постоянно носил весьма своеобразный наряд — этакую мантию от шеи и до пяток, сделанную из нескольких слоёв толстого сукна. Он всю жизнь опасался покушений на свою жизнь (каковых так и не последовало), а такая одежда могла с успехом задержать лезвие кинжала. Во многом походила на русский тегиляй».
Портрет Якова I работы Пауля ван Сомера
Так вот изображённый на портрете наряд, разумеется, не имеет никакого отношения к защите от покушений. Да и будь он сделан из самого прочного сукна и тщательно простёган, он вряд ли спас бы от кинжального удара. Яков всего лишь облачён в церемониальный костюм, состоящий из королевской мантии и особого парадного кафтана, надеваемого поверх обычной для той эпохи модной одежды. Да, выглядит довольно необычно, но зато придаёт величественность облику монарха, что было крайне важно для убеждённого сторонника абсолютизма.
Титулы и флаги
Бушков очень любит гербы, знамёна и военную форму — и правда, вещи это очень красивые, зримые свидетельства пышных эпох. Жаль только, что разбирается во всем этом автор из рук вон плохо. Так, говоря о создании в Англии титула баронета, он совершенно справедливо касается финансовой подоплёки вопроса: баронет — первый в истории официально продаваемый дворянский титул, для обладания которым требовались не подвиги, заслуги перед королём и длинная родословная, а всего лишь пожертвование в казну суммы чуть больше тысячи фунтов стерлингов.
И далее пишет: «Очень легко отличить гербы баронетов от всех прочих английских дворянских — у баронетов, и только у них, в гербе присутствует „краденая рука“: серебряный щиток, на котором изображена красная кисть руки с растопыренными пальцами, причём ладонь — левая. Мне стало любопытно, но до происхождения и значения именно этого символа я так и не докопался, хотя добросовестно перелопатил несколько серьёзных книг и энциклопедий по геральдике».
Красная рука Ольстера
Ответ на этот вопрос прост и незамысловат. Красная рука — это так называемая рука Ольстера — ирландской провинции, на колонизацию которой англичанами-протестантами направлялась бо́льшая часть средств, полученных от продажи титулов. И рука эта ни в коей мере не может называться «краденой». В терминах геральдики она именуется sinister — что по-латински значит всего лишь «левая», а в современном английском языке это слово получило значение «зловещий» или «жуткий». Ещё такой гербовый символ описывают как «отрубленную руку», возводя её происхождение к довольно поздней легенде. Она повествует, как один из рода О’Нилов, подплывая к Ирландии, отрубил свою руку и бросил её на берег, так как согласно пакту, заключённому будущими ирландцами, их правителем станет тот, кто первым коснётся суши своей рукой.
С флагами тоже получилось забавно. Вот слова Бушкова: «Флотилию Морган собрал серьёзную — 36 кораблей, 1846 человек. Шла она под „Юнион Джеком“ — государственным флагом Англии, имевшим в точности такой вид, как сейчас, — разве что без третьего косого креста, символизирующего Шотландию».
Эта фраза особенно привлекает наше внимание, потому что в ней неверно абсолютно всё.
Во-первых, Яков I ещё в 1606 году издал указ об использовании соединённого флага Англии и Шотландии — тогда и родился тот самый «Юнион Джек». То есть флотилия, если и поднимала флаг, то как раз таки с косым шотландским крестом. Во-вторых, во времена Моргана крестов на флаге было всего два. О третьем кресте — ирландском Святого Патрика, красном на белом, вспомнили лишь в 1801 году, после образования Соединённого королевства Великобритании и Ирландии, когда британский флаг принял всем привычные очертания.
Флаг без ирландского креста
Революция
История английской революции, несмотря на её значение для этой книги, подана Бушковым как-то скомкано. Вот был, мол, бездарный король Карл I, правил плохо, фаворитизм развёл, коррупцию, был неудачлив на войне и поэтому навлёк беду. Про борьбу Карла и парламента за власть автор не рассказал почти ничего. А между тем и новые налоги, и ужесточение церковной политики имели лишь одну цель: король желал избавиться от средневековых рудиментов представительной системы в виде парламента и стать единственным источником закона в Англии.
Желание это для XVII века совершенно понятное и объяснимое. Тогда именно абсолютистские, централизованные до предела монархии были самым прогрессивным видом государственного устройства. А весь цивилизованный мир подражал Франции Людовика XIV, где такое общественное устройство было устроено со всей возможной последовательностью.
К тому, что короли могут править страной весьма дурным образом, в те века народ привык и относился философски, хотя порой роптал и мог устроить монарху что-нибудь нехорошее. Но вот покушения на старинные свободы считались делом крайне паскудным и вызывали не просто недовольство, а мятежи и даже настоящие войны. Абсолютистская политика во Франции вызвала многолетнюю смуту, а в Англии привела к революции.
Карл I в сопровождении солдат
Вместо этого на страницах «Острова кошмаров» изложен подробный рассказ о деяниях великих (и не очень) людей, которые, по мнению автора, двигали историю. Всё это больше похоже на средневековые хроники (в которых существуют только короли и их полководцы), чем на современную, пусть даже научно-популярную работу.
И прочие ужасы
Не смог пройти Бушков и мимо разнообразных жутких историй об английском флоте, который под его пером предстаёт, как какое-то преддверие ада. Матросам платили так мало денег, что на флот никто не хотел идти, и поэтому властям пришлось прибегнуть к насильственному призыву.
Конечно же, в реальности всё обстояло совсем не так. Хотя англичане платили своим морякам поменьше, чем голландцы, на фоне французов и испанцев их жалованье выглядело вполне достойно. Ну а для городской и сельской бедноты выбор часто представлял незамысловатую дилемму — или умереть от голода, или идти на флот, где будут не только кормить, но и платить полновесной серебряной монетой.
Насильственная же вербовка была связана с совсем иной причиной. Увеличение численности кораблей и рост числа экипажей, а также необходимость спешно пополнять потери во время войн приводили к тому, что флоту одномоментно требовались достаточно большие пополнения, которые нельзя было обеспечить обычной вербовкой. Поэтому как только английский флот стал достаточно большим, правительству пришлось прибегнуть к экстренным мерам.
И уж конечно, как это полагается в Англии, подобная практика была урегулирована целым рядом законов, хотя Бушков полагает, что она была полностью беззаконна.
В XVII веке в английских колониях начал практиковаться социальный институт «сервентов» — временной зависимости, службы в обмен на право получить землю в колонии и оплаченный проезд на корабле. Штука эта, прямо скажем, не самая приятная. Кому охота семь лет горбатиться на дядю? Но в книге Бушкова она обретает самые зловещие формы и именуется не иначе как «белым рабством».
Автор не жалеет эмоций, рассказывая о трудностях жизни сервентов и о том, как их мучили хозяева, которым они обязаны были отслужить положенный срок. При этом полностью игнорирует тот факт, что, например, женщины в колониях долгое время были большой редкостью и поэтому часто оказывались на самом привилегированном положении просто благодаря своему полу. Выйти замуж за уже успевшего обосноваться на новом месте поселенца — самая распространённая карьера даже воровки или проститутки. Конечно же, среди колонистов встречались откровенные негодяи и даже маньяки, но это отнюдь не правило.
Мужчинам было куда сложнее — смертность из-за непривычного климата и тяжёлой работы была очень высока, — но всё же в итоге сервенты составили значительную долю тех поселенцев, кто своим трудом создал будущее благополучие Тринадцати колоний. Да и простейшее представление об экономической целесообразности подсказывает, что сознательно издеваться над своими рабочими, которые к тому же обошлись тебе в немалую цену, невыгодно для любого предпринимателя. Ведь от добросовестности и прилежания этих людей зависит прибыль. Да, злоупотребления были и жилось сервентам очень нелегко. Но в ту эпоху так жилось, пожалуй, 99% населения и метрополии, и колоний.
Завершая рассказ о последнем из томов серии «Остров кошмаров», отметим, что искать ошибки в книге — дело исключительно неблагодарное. Их слишком много, чтобы уместить даже в очень большую статью, не рискуя вызвать скуку читателя. И, хотя пересказ Бушковым английской истории вышел довольно занимательным — у автора не отнять мастерства рассказчика, — читать этот труд, чтобы разобраться в истории Англии, всё-таки не стоит.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.