Мы не были избалованы фантастикой, особенно детской. И я до сих пор помню, как наткнулся в библиотеке на «Голубятню на жёлтой поляне». Три тома чистого восторга и погружения в странный, удивительный, но такой настоящий мир. Тут было всё: звездолёты, магия, таинственные «те, которые велят». Я помню, что, только закончив трилогию, сразу перечитал её по новой. И влюбился в это произведение навсегда.
Вроде автор писал про детей и для детей, но разговаривал как с равными, без сюсюканья и «ты этого ещё не поймёшь». В его книгах герои могли погибнуть, им противостояли серьёзные, совсем не выдуманные противники. Это было так разительно непохоже на большинство детской литературы.
Дальше было проще — я, как частым гребнем, искал книги Крапивина и читал их одну за одной. Чем старше становишься, тем критичнее относишься к произведениям Владислава Крапивина. Уже видишь натянутости, глаз режет противопоставление взрослых и детей, но всё равно читаешь, каждый раз погружаясь в этот уютный мир, в который можно вернуться только в книгах да снах.
Владислав Крапивин с ребятами из отряда «Каравелла» (источник фото)
Когда мы спрячем за пазухи
ветрами избитые флаги
и молча сожжём у берега
последние корабли,
наш маленький барабанщик
уйдёт за вечерним солнцем
и тонкой блестящей льдинкой
растает в жёлтой дали.
Книги Владислава Крапивина можно критиковать. В них идеализируется детство, слишком противопоставляются дети и родители. Главные герои нереалистичны, слишком честны и не смогли бы жить в реальном мире, произведения слишком эскапистские. Может быть, может быть, всё и так. Но для миллионов мальчишек и девчонок, вцепляющихся в книги, как в спасательный круг, это совершенно не важно. Они просто хотят хоть на несколько часов оказаться в мире, где рядом верные друзья, честность побеждает, а самое главное в жизни — дружба и поиск своей цели. Да что и говорить, время от времени и взрослым это нужно.
Спасибо, Командор, спасибо за все ваши книги. За героев, которые помогали нам жить и верить в то, что мир вокруг не безнадёжен и в нём всегда найдётся место для повзрослевших, огрубевших и набивших шишек мальчиков со шпагой — настоящих мушкетёров с соседнего двора.
В начале 90-х в моём «Усть-Каменогорске» казалось, что ничего светлого и хорошего быть не можем. Кругом было серо, уныло, страшно. «Мрак, грязь, страх и ничего человеческого».
Человеческое я нашёл в книге, на корешке которой было написано «Владислав Крапивин». Под её серой обложкой скрывались яркие миры, настоящие герои, захватывающие приключения. Это был волшебный мир, в котором ты готов был идти и в огонь, и в воду за бескомпромиссным мальчиком со шпагой — Серёжей Каховским, попасть в страну Синего Фламинго, отправиться в путь на шхуне «Милый Дюк» в поисках сокровищ капитана Румба.
Море и паруса, разрушенные бастионы и заброшенные батареи, шпаги и необитаемые острова, смелые кавалеристы, капитаны и лётчики, старинные карты и рыцарские доспехи. Что ещё нужно мальчишке для идеального приключения?
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.
Баллада о книжных детях Высоцкого до невозможности точно описывает миры Крапивина. Да, его герои наивны, порой слишком категоричны и не умеют «в лавировочку», но кому известно слово «компромисс» в 11?
Главное, чему учил Крапивин, — не бояться. Точнее, уметь преодолевать свой страх и не складывать лапки в сложной ситуации.
«Ежели разобраться, что такое счастье? Это — жизнь без страха». Владислав Крапивин.
Да, можно мечтать, как тебя спасут всадники со станции Роса, но можно стать такой же волшебной кавалерией, которая приходит на помощь тем, кто в беде, когда в последний отчаянный момент звучит сигнал горна и с холма устремляется лава, сверкающая клинками сабель.
«Ведь тот, кто любит читать про рыцарей, должен и сам быть великодушным, верно?». Владислав Крапивин.
Владислав Крапивин продолжил традицию Гайдара в советской литературе. Барабанщики и мальчиши-кибальчиши послевоенной эпохи. Конечно, они уже другие, а угрожают им не буржуины и фашисты. Враги не смертельные, но стремятся к смертельной скучности: хамоватые соседи, тёти с халами на голове из гороно и даже родственники, убивающие мечту на корню. Может, у него не всё было педагогически правильно — и даже политически опасно. Он невольно показывал, как революционная советская романтика наталкивается на стабильный быт и бюрократический формализм «ответственных за молодёжь».
Самый советский детский писатель нёс такой мощный заряд правдивости и огня, что в том числе и мальчики, воспитанные на его книгах, но разочарованные скучной реальностью, внесли свой вклад в развал той системы, которая родила светлую коммунистическую мечту крапивинской Вселенной. Детский мир Полдня, которого не случилось.
Владислав Крапивин
«Только в грёзы нельзя насовсем убежать».
Мы взрослеем, взрослеет и наше восприятие его книг. Мы находим изъяны, потому что уже не можем жить так, как написано, или не хотим. У взрослых всё непросто. Но «Слово — удивительная вещь. Если скажешь „неудача“, кисло на душе делается. А если скажешь „приключение“, то сразу веселее». И то главное, чему учил нас Крапивин, — уметь находить приключение во всём окружающем и не отнимать у детей самое чудесное, что у них есть, — мечту. Скучными они успеют стать всегда, не так ли?
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.