Издержки диктатуры пролетариата
Большевики всегда пытались организовывать свою партию как некий рыцарский орден. Сравнительно немногочисленная, но сплочённая и дисциплинированная группа фанатиков, готовых на все ради воплощения своих идей в жизнь, — они себя видели именно так. И действовали соответственно.
Этим они отличались от большей части леворадикальных сил и объединений. Преобразования, которые надо было произвести, по мнению каких-нибудь левых эсеров или анархистов, демократическим, общенародным путём, большевики собирались насаждать сверху. Они считали, что глубоко разработанная теория марксизма — достаточное основание, чтобы возвести здание предкоммунистического общества: как строящийся в соответствии с заранее известным планом дом, а не живой, развивающийся органично, но медленно, организм.
Но никакое строительство «по плану» было невозможно без полного сосредоточения власти в своих руках.
И большевики последовательно вели дело к своей диктатуре с самого октябрьского переворота. То Советы потихоньку под себя подомнут. То одни партии начнут травить, то другие. То используют ЧК для арестов политических противников — а самых упёртых ещё и расстреляют.
Пятого сентября 1919-го СНК и вовсе официально объявил красный террор.
Другие партии левого толка, конечно, были этим недовольны. Какие-то их части ещё функционировали легально, но самые решительные и радикальные активисты создавали подпольные ячейки. Особенно активны были ненавидящие любую государственную власть в принципе анархисты, мечтавшие о «конфедерации труда» и народном самоуправлении. Риторика у них была соответствующая — так, Казимир Ковалевич, организатор взрыва Совнаркома, обвинял Ленина и Троцкого в стремлении «сдать революцию белым».
Поворотной точкой для Ковалевича стал расстрел в Киеве штаба Махно 17 июня 1919 года — большевики сделали это в рамках всё той же централизации власти и разборок с излишне самостоятельными центрами силы. Сам «батька» смог уйти, но 12 его приближённых расстались с жизнью.
Ковалевич решил, что надо мстить. Сначала анархисты хотели взрывать харьковское ЧК, где принимались непосредственные решения, но потом, подумав, решили, что это как-то мелко, — и поехали взрывать советское правительство в Москве.
Это, кстати, была не единственная планируемая акция — известная «амазонка анархии» Маруся Никифорова одновременно отправилась в противоположном направлении взрывать ставку Деникина. Но в Крыму её поймала белая контрразведка и дело провалилось.
На какие шиши?
А вот Ковалевич сотоварищи до Москвы добрались. Правда, на дело требовались деньги — к тому же анархисты собирались не ограничиваться разовой акцией, а взрывать «центры силы» большевиков до их полного разгрома. Да и на агитацию требовались средства — тираж из десяти тысяч листовок стоил 15 тысяч рублей. А в революционные времена правильная агитация всегда была залогом успеха.
У анархистов имелись ещё дореволюционные способы добыть денег — совершить «экс», то есть экспроприацию. Точнее, грабёж. Ну или не совсем грабёж — всё-таки не для себя, родимых, а для большого дела.
Так ведь не считается, правда?
Для этого дела Ковалевич объединился с эсерами-максималистами — те тоже не испытывали особой любви к большевикам. А ещё они могли дать хорошую наводку — максималист Никита Титов был начальником охраны Тульского патронного завода и знал, где и когда повезут зарплату рабочим.
Дело состоялось 29 августа 1919 года. Кассиры получили в банке 6,5 миллиона рублей, распределили по двум сумкам и в сопровождении вооружённой охраны двинулись в сторону родного завода на двух пролётках. Как только инкассаторы достигли тихой улицы, на них набросились экспроприаторы. В деле участвовали два анархиста и три эсера‑максималиста.
Им удалось остановить одну из пролёток, схватив на повороте лошадь под уздцы. Одновременно нападающие открыли стрельбу, тут же убив кучера первой пролётки. Ранило кассира и пытавшегося отстреливаться красноармейца — оба упали на мостовую, потеряв сознание. Кассир и охранник второй пролётки попрыгали на мостовую сами — чтобы тут же залечь за первым подвернувшимся укрытием. Красноармеец даже пытался стрелять, но винтовку намертво заклинило.
Эта обезоруженная парочка мало волновала налётчиков — ведь кучер второй пролётки внезапно не стал никуда прыгать, а только сильнее ударил по лошади, проскочив отчаянно палящих по нему экспроприаторов. Те кинули ему вслед семь ручных гранат, но поздно — кучер уехал, увезя с собой три с лишним миллиона.
Впрочем, оставшегося всё равно было немало, и налётчики поспешили ретироваться с деньгами, пока не стало уже совсем поздно.
Большой бабах
Искомые средства удалось добыть, и теперь можно было взрывать московский партком. Благо тот же Ковалевич не раз бывал внутри здания в Леонтьевском переулке и отлично представлял внутреннее устройство.
Здание в Леонтьевском переулке до взрыва
А вот информаторы у анархистов оказались так себе. Они точно сообщили о дате и времени заседания в здании московского партийного комитета — вечером 25 сентября, — но первых лиц вроде Ленина там не оказалось. Хотя при взрыве пострадали далеко не «пешки» — например, в шаге от гибели оказался сам Бухарин.
Саму 25-килограммовую бомбу ухитрился забросить в окно анархист Пётр Соболев. Его, судя по показаниям одного из анархистов, прикрывали две девушки — Тамара и Ирина.
Рвануло так, что у здания обвалились крыша и задняя стена, а диаметр дыры в полу достиг трёх метров. Погибли 12 человек, а ранило более полусотни. Хотя Ленин, Троцкий и Дзержинский — самые ненавистные анархистам персонажи — и не пострадали, оплеуха была нанесена громкая.
Последствия взрыва
На уши тут же поставили всю ЧК. Вначале думали, что это белое подполье, но потом стали прорисовываться совсем другие контуры. Когда анархисты-подпольщики официально признали свою причастность, пропали последние сомнения.
Чекисты начали лихорадочно работать.
«Не нужно останавливаться перед многочисленностью арестов, ибо лучше арестовать и, разобравшись, освободить несколько невиновных, чем случайно не взять одного виновного».
Такая тактика приносила плоды — раскручивая ниточки, следователи выходили на всё новых и новых подпольщиков. Массово изымались оружие и бомбы — в одном случае последних набралось более полутора сотен. За таким количеством могли стоять только грандиозные планы — и они были сорваны.
Ковалевич и Соболев
Добрались чекисты и до Ковалевича с Соболевым — отчаянно отстреливавшихся и бросающих гранаты анархистов взять живыми не удалось. Во время осады взорвался склад со взрывчаткой на даче в Красково — то ли что-то сдетонировало во время боя, то ли анархисты решили подорваться сами. Других же подпольщиков получалось брать живьём, допрашивать, судить и расстреливать.
Результатом взрыва в Совнаркоме стал разгром подпольных организаций анархистов и эсеров-максималистов. Полностью «выкорчевать» всё, конечно, не удалось — позже подпольщики и заговоры ещё расцветали пышным цветом. Но больше горком в Москве хотя бы никто не взрывал.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.