— Я не буду подписывать эти бумаги, — отец с грохотом опустил кружку на стол и отодвинул документы, как будто они были заразными.
Елена почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Третий раз за месяц. Один и тот же разговор, один и тот же отказ.
— Пап, — она прикусила губу, чтобы не сорваться. — Мы на грани. Банк прислал последнее предупреждение. Еще два просроченных платежа, и они подадут на изъятие квартиры. Ты понимаешь, что это значит?
— Договорились? — отец хмыкнул, его пальцы нервно барабанили по подлокотнику кресла. Взгляд уткнулся в потертый ковер, старательно избегая ее глаз. — Ты можешь твердить об этом хоть тысячу раз, но я не давал согласия продавать бабушкину дачу. И не дам. Это не просто участок земли, Лена. Это… — он на мгновение запнулся, словно подбирая слова. — Это часть нашей истории. Сколько поколений наших предков там жили, трудились, создавали воспоминания!
Елена сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Дача, о которой с таким пафосом говорил отец, представляла собой покосившийся домик с протекающей крышей и участком в шесть соток, заросшим бурьяном. Последний раз семья выезжала туда лет пять назад, да и то только потому, что нужно было забрать оставшиеся вещи перед планируемым ремонтом, который так и не состоялся.
— Папа, — Елена присела на корточки рядом с его креслом, заглядывая в лицо. — Тебе не кажется, что реальный дом, в котором живет твоя дочь с твоими внуками, важнее, чем разваливающаяся дача, куда никто не ездит годами?
— Это вы с Максимом сами влезли в эту кабалу, — отец отвернулся к окну. — Я говорил, что не надо брать такую огромную ипотеку. Жили бы на съемной квартире, пока не накопите.
— На съемной? С двумя детьми? — не выдержала Елена. — Ты сам-то понимаешь, что говоришь? Мы платили семь лет, осталось всего три года! И тут у Макса компания закрылась, а новую работу он нашел только с понижением зарплаты. Мы полгода выкручивались как могли! Я даже вечерами подрабатывать начала.
— Вот и продолжайте выкручиваться, — отрезал отец. — Дачу я не подпишу.
Елена медленно поднялась на ноги. Она смотрела на отца и не узнавала его. Куда делся тот заботливый папа, который когда-то на руках носил ее, маленькую? Который обещал всегда быть рядом и поддерживать в трудную минуту?
— Знаешь, — тихо произнесла она, — когда мама умерла, ты говорил, что теперь мы должны держаться вместе. Что ты всегда будешь со мной. Где это все сейчас?
Отец дернулся, словно от удара, но промолчал.
— Эта дача тебе дороже нас? Тебе важнее это старое строение, чем благополучие твоих внуков?
— Не передергивай, — поморщился он. — При чем тут внуки? Даже если вы продадите дачу, этих денег все равно не хватит, чтобы закрыть всю ипотеку.
— Нет, но этого хватит, чтобы получить в банке реструктуризацию! — воскликнула Елена. — Мы уже все обсудили с менеджером. Если внесем определенную сумму, нам снизят ежемесячный платеж до той суммы, которую мы сможем потянуть на нынешней зарплате Макса.
Отец отмахнулся, как от назойливой мухи.
— Я свое решение не изменю. Дача не продается.
— Но почему, пап? — Елена почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. — Ты же даже не ездишь туда! За последние пять лет ни разу не съездил! Зачем она тебе?
Отец вдруг резко поднялся с кресла.
— Потому что это последнее, что осталось у меня от твоей мамы! — его голос сорвался на крик, а потом вдруг стал тихим, надломленным. — Ты не понимаешь… Каждый раз, когда я думаю о продаже, я слышу ее голос. Мы там познакомились, Лена. На соседних участках. Она собирала малину у забора, а я подглядывал, как дурак. Она заметила и рассмеялась… — он сглотнул. — Там я впервые взял ее за руку. Там мы танцевали под дождем. Там, под старой яблоней, я сделал ей предложение. Там…
Он резко отвернулся к окну, но было поздно. Елена увидела, как по его щеке скатилась слеза, за ней вторая. Его плечи дрожали, а кулаки были сжаты так сильно, что побелели костяшки пальцев.
Наступила тишина, такая глубокая, что стало слышно тиканье старых настенных часов — маминых любимых. За окном шумел дождь, барабаня по карнизу, словно просясь внутрь. В этой тишине Елена внезапно увидела отца по-другому — не упрямого старика, цепляющегося за прошлое, а одинокого мужчину, для которого это прошлое было единственным спасением от пустоты.
— Папа, — она произнесла это слово тихо, почти шепотом, боясь спугнуть момент откровенности. — Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? О вас с мамой, о даче?
Он долго молчал, все так же глядя в окно. Когда он заговорил, его голос звучал глухо:
— А зачем? Ты всегда была занята — сначала учеба, потом карьера, семья, дети… — он медленно повернулся, и его глаза были красными. — И когда-то я решил, что тебе это неинтересно. Что моя история с твоей мамой — это прошлое, а у тебя есть настоящее.
— Я бы всегда нашла время, чтобы услышать эту историю, — Елена почувствовала, как к горлу подкатил комок. — Почему ты решил, что мне неинтересно?
— А ты хоть раз спросила? — в его голосе не было обвинения, только бесконечная усталость.
Елена подошла и обняла его за плечи.
— Прости меня. Я думала только о своих проблемах, не задумываясь о твоих чувствах.
Отец слегка похлопал ее по руке.
— Все в порядке, Леночка. Просто… я не могу отдать эту дачу. Не могу и все.
Елена мягко развернула его к себе.
— Пап, послушай. А что бы мама сказала, если бы узнала, что ты цепляешься за кусок земли и старый дом, в то время как ее внуки могут оказаться на улице?
Отец вздрогнул.
— Она бы мне высказала все, что думает, — тихо проговорил он после паузы. — Твоя мама всегда говорила, что главное — это люди, а не вещи.
— Вот видишь, — улыбнулась сквозь слезы Елена. — Ты же сам знаешь правильный ответ.
Он вздохнул и опустился обратно в кресло.
— Даже если… — начал он неуверенно. — Даже если я соглашусь, это не значит, что ты должна продавать дачу первому встречному и за копейки.
— Конечно, нет! — горячо заверила его Елена. — Я уже разговаривала с риелтором. Он говорит, что, несмотря на состояние дома, участок стоит хороших денег — он в хорошем месте, рядом речка, лес…
Отец кивнул, глядя куда-то мимо нее.
— Знаешь, — неожиданно сказал он, — твоя мама всегда мечтала, чтобы на том участке построили новый большой дом. Для всей семьи. Чтобы внуки могли приезжать летом, бегать босиком по траве, купаться в речке…
Елена присела на подлокотник его кресла.
— И мы обязательно построим такой дом, папа. Но сначала нам нужно сохранить тот, в котором мы живем сейчас. Я обещаю, что как только мы выплатим ипотеку, мы начнем откладывать на новую дачу. И построим ее еще лучше прежней.
Она взяла его за руку.
— Помнишь, как ты учил меня, когда я была маленькой? Иногда нужно отпустить что-то старое, чтобы получить что-то новое. Более ценное.
Отец долго молчал, а потом медленно потянулся к отложенным бумагам.
Отец долго сидел, погруженный в свои мысли. Он смотрел на документы, лежащие на столе, как будто они содержали ответы на все вопросы мироздания. Елена не торопила его. Она понимала — это решение ему нужно принять самому, иначе обида останется навсегда.
Наконец он глубоко вздохнул и потянулся к бумагам. Его рука дрожала, когда он взял ручку.
— Дай сюда эти проклятые документы, — проворчал он, но голос выдавал внутреннюю борьбу. — Но у меня есть условия, Лена. Я не хочу, чтобы там построили очередной коттеджный поселок или, не дай бог, завод какой-нибудь. Я хочу, чтобы туда пришла семья. Настоящая. Такая, где будут танцевать под дождем и собирать малину у забора. Обещай, что найдешь именно таких покупателей.
— Обещаю, пап, — Елена крепко обняла его. — Спасибо тебе.
— И еще, — добавил он, неловко поглаживая ее по спине. — Я тут подумал… У меня есть небольшие сбережения. Не очень много, но, может, это поможет вам с банком…
Елена почувствовала, как к горлу подкатил комок.
— Пап, не надо, мы справимся…
— Молчи уж, — перебил ее отец. — Это мое решение. Я вам помогу. Мы же семья, верно?
Через окно пробился луч солнца, осветив комнату теплым светом. Дождь заканчивался, и на небе появилась радуга — яркая, как обещание лучшего будущего.
Через полгода они стояли на том самом дачном участке — Елена, Максим, дети и отец. Участок был расчищен от бурьяна, а вместо старого покосившегося домика виднелся фундамент нового строения.
— Представляешь, пап, — говорила Елена, — если бы Андрей не купил у нас участок, мы бы никогда не узнали, что он архитектор. И что он готов спроектировать нам новый дом в счет части оплаты.
Отец улыбался, наблюдая, как его внуки бегают по траве, собирая полевые цветы.
— Знаешь, — сказал он тихо, — я думаю, мама бы одобрила. Теперь здесь будет новый дом, в котором будет жить новое счастье.
Елена взяла его за руку.
— И старые воспоминания никуда не денутся, — добавила она. — Они всегда с нами. Правда, пап?
Отец кивнул, украдкой смахивая слезу.
— Да, дочка. Главное наследство — это не дома и не земля. Это любовь, которую мы передаем друг другу. Этого у нас никто не отнимет.