Осада города
Ранним утром 29 мая 1453 года османские войска вошли в Константинополь. После полутора месяцев сопротивления Византийская империя пала. Это было главное сражение XV века, в котором немногочисленному — около 7000 человек — гарнизону города противостояли около 40 или 50 тысяч османов и их союзников.
Во главе турок стоял молодой и амбициозный султан Мехмед, позже получивший прозвище Завоеватель. Византийцев возглавлял император Константин XI Палеолог.
За достаточно долгую жизнь — а прожил Константин 48 лет — он успел повидать несколько османских султанов. Будущий император Византии родился через три года после того, как на Османское государство обрушился Тамерлан, разбивший армию Баязида под Анкарой и увезший султана в плен. Когда Константин был ещё юн, турки подошли к Константинополю в первый раз. Присутствовал он при этом или нет, мы не знаем, однако рассказы о трёхмесячной осаде города и о чудесной победе ромеев над многочисленной армией завоевателей в 1422 году он слышал наверняка. Императором Константин стал в 1449 году — и, по словам его биографа Мариоса Филиппидеса, знал, на что шёл.
Константин XI Палеолог (фото: Деннис Вонг)
Как и многие другие правители поздней Византии, он реалистично оценивал патриотизм собственных граждан, поэтому надеялся на помощь Запада — и не совсем прогадал. На стенах Константинополя вместе с православными сражались католики Венеции, Германии и Англии. Их аркебузы, доспехи и тяжёлое вооружение внесли свой вклад в защиту города. И если формально византийцев на стенах возглавлял великий дука Лука Нотара, то фактическим командиром осаждённых стал генуэзский патриций Джованни Джустиниани Лонго. По словам биографа, Константин XI понимал ограниченность своих военных талантов и следил, чтобы защитники города не начали сражаться друг с другом.
Чудом в данной ситуации можно назвать не то, что Константинополь пал, а то, что он продержался полтора месяца. Против передовой техники турок у императора Византии были только люди.
Даже немногочисленные пушки, по легенде, убрали со стен, чтобы отдача не разрушила кладку, сложенную во времена Юстиниана и Феодосия. Однако люди у императора Византии были отменные. На каждое турецкое изобретение — будь то огромная бомбарда венгерского мастера Орбана, осадные башни, батарейный огонь из трёх орудий с пристрелкой или православные сербские мины — усталые и вымотанные христиане находили свой ответ.
Защитники восстанавливали разрушенные стены, сжигали осадные башни, отбивались от янычар из аркебуз и за 470 лет до Багратиона использовали флеши, чтобы остановить ядра.
Город пал только тогда, когда все ответы кончились.
После трёх волн ночной атаки и жесточайшего обстрела был смертельно ранен лидер защитников Джованни Джустиниани. Две волны нападающих византийцы успели отразить, однако третья смогла прорваться в город. Османы довершили дело, начатое султаном Баязидом в 1402 году.
Мехмед II въезжает во врата поверженного Константинополя
Византийцы сражались до последнего человека, и свидетельством этой отчаянной борьбы до сих пор служат разрушенные стены Стамбула в районе так называемых пятых военных ворот, Худжум Капысы. Расположенные на светлом зелёном склоне, эти стены даже днём производят жуткое впечатление, а местные жители традиционно стараются избегать этого района, оставляя его цыганам.
В начале XXI века власти Стамбула решили исправить ситуацию и построили рядом с древними воротами кварталы социального жилья. Однако они до сих пор стоят пустыми (не очень понятно почему).
О судьбе последнего императора ромеев мы не знаем ничего, потому что свидетелей его смерти в живых не осталось. Можно предположить, что он покончил с собой или же погиб в бою. В Турции о нём говорят шёпотом и с презрением, а в Греции ему ставят памятники.
В русском дискурсе Константин XI предстаёт последним правителем православного царства — именно так его описывал янычар и перебежчик Нестор Искандер, именно так о нём рассказывали дореволюционные учебники и современная православная историография. Одновременно с этим ещё с XV века в текстах на русском языке заметны симпатии к османам, которые смогли взять город и сокрушить вековую империю.
Именно на этих двух направлениях — симпатии к защитникам и уважении к победителям — и строится спектакль Елены Греминой «150 причин не защищать Родину». Впервые за много лет в русской культуре предпринята попытка осознать событие, серьёзно повлиявшее в том числе и на русскую историю, — падение Константинополя.
«Елена Анатольевна говорила нам, что падение Константинополя сыграло большую роль для России. Мы все об этом думали, в спектакле есть соединения с этой мыслью», — говорит актриса Татьяна Паршина.
Спектакль
Автором постановки выступила основательница «Театра.doc» Елена Гремина.
Она родилась в семье кинодраматурга Анатолия Гребнева, получила образование во французской спецшколе и всегда любила исторические сюжеты. Ещё в советское время окончила отделение драматургии Литературного института имени Горького, работала сценаристом. Вместе с мужем Михаилом Угаровым Елена создала «Театр.doc» — первую некоммерческую и негосударственную театральную площадку в России.
Елена Гремина (фото: RFE/RL)
В своих постановках режиссёры театра опирались на реальные тексты, которые производит современность, — судебные стенограммы, дневники, тексты в блогах. Бо́льшая часть спектаклей делались по методу вербатим — специального интервью с будущим персонажем пьесы, реальным человеком. Гремина и Угаров особое внимание уделяли борьбе с привилегиями и социальной работе: вместе с ними актёры театра бесплатно выступали для московских стариков и учили трудных подростков в школах-колониях.
Спектакль «150 причин не защищать Родину» несколько выбивается из репертуара театра. Это повествование не о проблемах современности, а о ключевом событии прошлого — падении Константинополя в 1453 году.
История создания спектакля похожа на рассказы суфийских поэтов. В 2013 году постановка приснилась Елене Греминой, которая начала собирать для неё тексты и думать, кто из актёров мог бы в ней сыграть. Режиссёр проделала огромную работу с историческим материалом.
В спектакле звучат стихотворения турецкого поэта-мистика Юнуса Эмре, цитируются рассказы о взятии города, а также воспоминания людей, которые находились рядом с Константинополем.
Однако главное в постановке — не источники и тексты, а люди.
«Роль не идёт от головы. И если бы я повторяла то, что прочитала в книгах и увидела в фильмах, я была бы просто „головастик“, который что-то вещает на сцене. Что-то, что все при небольшом усилии могут просто прочитать», — говорит актриса и режиссёр Варвара Фаэр.
Для Елены Анатольевны Греминой этот спектакль был ещё более важен как первый самостоятельный и большой режиссёрский опыт. Людей для своей постановки она подбирала так же тщательно, как и тексты. Идея была в том, чтобы традиционно мужские роли читали женщины. Это были очень разные люди, с очень разными бэкграундами и отношением к теме. Однако, несмотря на это, никаких разногласий между актрисами не было — роли как будто сами их нашли.
(Фото: Мария Тер)
«Елена Анатольевна собрала нас пятерых. Говорит: „вот девочки, хочу с вами делать спектакль про это, персонажи такие, выбирайте, кто кого будет играть“. И мы сами выбрали», — рассказывает Анастасия Патлай.
Работа над спектаклем шла долго. Во время первых собраний труппы Елена Анатольевна приглашала актрис за стол, приносила нехитрую еду, разливала чай. «Не было готовой пьесы. Она рассказывала истории, что-то предлагала, смотрела, как это откликается у каждой из нас. И постепенно всё уложилось,»— говорит Наталья Сапецкая. Работа над спектаклем была не из лёгких, режиссёру приходилось долго выстраивать сценический нарратив и отвечать на вопросы. Во время представления в центре сцены находятся одна или две актрисы а остальные заняты другим. «Я ее спрашивала, что я делаю, когда я стою у стены или сижу молча?» — вспоминает Варвара Фаэр, у которой во время репетиций был непростой момент в жизни. На это Гремина ответила: «Вы с вашими переживаниями просто часть этой фрески». В другой ситуации режиссёр смогла мобилизовать актрис вопросом о том, интересна ли им эта история.
Запуск спектакля шёл сложно — у Елены Анатольевны умерла мама, и эта потеря замедлила работу над постановкой. Международная премьера прошла в Праге. «Репетировали в театре и в лобби отеля, когда в театре было занято. Почти без сна», — вспоминает одна из актрис.
Постановка потрясла и зрителей, и участников. «Зал театра был огромным — стандартная итальянская высокая сцена и огромный зрительный зал. Чтобы приблизить действо к доковской камерности, мы посадили зрителей на сцену, поставив стулья амфитеатром. И вот за их спинами была темнота и пустота огромного зала», — вспоминает Сапецкая.
Актрисы не только читали тексты, но и сами работали с ними. Методика у каждой была своя. «Я прочла всю книгу своего героя, пришлось поискать её, чтобы купить», — говорит Наталья Сапецкая. На сцене она читает отрывки из достаточно большого произведения.
(Фото: Мария Тер)
«Я смотрела научные сериалы — кажется, не турецкие, скорее англоязычные», — рассказывает Анна Котова.
У Варвары Фаэр постановка легла на почву её научного интереса к турецкому кино и работам режиссёра Тефика Гюнея, а у Анастасии Патлай — на личные впечатления от пребывания в Константинополе и жизни внутри города, в квартале Султанахмет. Когда её персонаж на сцене произносит реплику о Святой Софии, то можно представить себе Великую церковь и то впечатление, которое она производила на окружающих.
В итоге спектакль собирал полные (камерные) залы не только в Москве, но и в Праге, городах Грузии и Армении. У актрис были идеи вывезти его в Турцию, однако режиссёр в итоге сделать это не решилась.
Успешная постановка игралась на сцене «Театра.doc» с 2013 по 2020 годы.
Попытка рецензии
Говорить об исторических ошибках в спектакле невозможно. Во-первых, никто точно не знает, как пал Константинополь, — и действо, приснившееся русскому режиссёру, вряд ли уступает по точности генуэзским и венецианским пересказам историй современников тех событий. Во-вторых, театральное искусство не преследует цели воссоздать события прошлого. Это не историческая реконструкция, а рассказ о сути людей, которые жили в то время, и о вопросах, которыми они задавались.
(Фото: Мария Тер)
Один из явных плюсов — ввод русского зрителя в событие мирового масштаба.
От спектакля в «Театре.doc» ждёшь обыгрывания современности, однако в этой постановке происходящее на сцене выводит зрителя за рамки повседневности — и шире, за рамки русской истории.
В одном из поздних интервью Иосиф Бродский писал, что русский человек замкнут на том, что происходит внутри страны, и вовлечён в постоянно воспроизводящуюся иерархическую систему.
Спектакль разбивает эту цепь, разрушает порочный круг. Русский человек вдруг оказывается в кругу всемирной истории, в стороне от традиционного нарратива.
Наедине с общечеловеческими вопросами, которые требовали ответа в эпоху аркебуз и арбалетов и требуют их в эпоху твиттера, телеграма и быстрых новостей.
На сцене можно услышать стихи суфия Юнуса Эмре, цитаты из «Записок янычара» и пересказ Нестора Искандера — свидетеля осады, потом написавшего об этом текст, популярный на Руси.
Ещё одним героем камерного спектакля — или героиней, если учитывать особенность постановки, — является сам Константинополь (который в греческом языке обозначается существительным женского рода — πόλῖς). Когда Лука Нотара говорит о Святой Софии, в которой вершится латинская литургия, каждый, кто был в Великой церкви, понимает, о чём идёт речь. Когда мастер Орбан — венгерский пушкарь — говорит про своё орудие, способное разрушить стены города, можно предположить, что играющая Орбана актриса была на месте событий и видела холм возле ворот Топкапы, на котором стояла орбанова бомбарда. Личное переживание пространства делает спектакль глубже и добавляет ему дополнительное измерение.
(Фото: Мария Тер)
В происходящем на сцене чувствуется глубокая человечность, полифония защитников, осаждающих, «европейских партнёров», которых играют пять актрис.
Это напряжённое повествование, от которого невозможно оторваться до самого конца, несмотря на то, что он очевиден.
Глубокое, иррациональное проникновение в характеры людей позволяет оживить страницы текстов, уйти от статичной памяти. Но главный плюс в том, что все роли играют женщины — и традиционно мужской нарратив о борьбе султана с императором вдруг приобретает новые, непривычные тональности. Возможно, как раз так следует рассказывать эту историю в будущем.
Говорить о недостатках здесь сложно. Главный из них — это нерешённый вопрос о достоинстве империи. Не очень понятно, за что так отважно боролся император Константин, что он защищал. Возможно, этот вопрос не был решён самой Еленой Греминой. И если османская сторона — сторона молодая и победительная — в спектакле показана ярко, то Византия предстаёт довольно блёклой. В ней есть православие, есть науки, но нет единого общего понимания, нет ощущения взаимосвязи и старой культуры, которыми была проникнута вся ромейская вселенная.
(Фото: Мария Тер)
Во время действа хочется спроецировать на стену зала мозаики и фрески Хоры и показать, как разные искусства сочетались одно с другим и образовывали причудливую вязь империи. Для постсоветского человека такая империя, империя смыслов, кажется невозможной, но для османов и византийцев всё было иначе.
После взятия Константинополя султан Мехмед не стал переименовывать город, а сохранил его имя — аль-Кунстантинийя. Себя он назвал «кайсар-ар-рум» — «цезарем Римским», тем самым подчеркнув наследство от Константина. В спектакле этого нет — его создательница хоть и любит Родину, но кажется устала от зла, и её героини не очень понимают зачем империю защищать.
Второй момент — фокус изображения осады на Керкопорте. Он сосредоточен на калитке, которую византийцы якобы оставили открытой — и через которую янычары утром 29 мая ворвались в город. Поиск этой калитки в течение полутора веков результатов не дал, предлагались разные варианты, однако историки Ханак и Филиппидес в монографии пришли к выводу, что это легенда, призванная объяснить падение города.
Скорее всего, защитники не смогли отразить штурм по длинной линии периметра и янычары ворвались в город в нескольких местах, в том числе и через калитку.
Лука Нотара, которого обвиняют в предательстве, не имел к этому району никакого отношения — он контролировал уязвимые стены на Золотом Роге, через который в 1204 году крестоносцы ворвались в город. Однако, во-первых, в Керкопорту верили очень многие, а во-вторых, монография Ханака и Филиппидеса, в которой история про калитку ставилась под вопрос, вышла только в 2011 году. Профессионалы оценили её только через четыре года, поэтому сложно упрекнуть Елену Гремину в том, что она её не прочитала.
Однако главное — вопросы: «кто я?», «где я?», «за что я готов умереть?» — в спектакле есть. Ответы самые разные, как и мотивации персонажей. «Мой герой — конформист-резонёр», — говорит Анастасия Патлай. «Я играю человека, который всю жизнь был обижен на отца», — отмечает Анна Котова. «Мой персонаж — человек, который не может смириться с нашествием нового мира. Он совершает ошибки самозабвенно, с чистым сердцем», — говорит Татьяна Паршина.
Все эти ответы имеют право на существование хотя бы потому, что историки не готовы с ними спорить. Источники спутаны и писались через много лет людьми, далёкими от событий. О последних минутах последнего императора не известно ничего — и все наши реконструкции не более, а может быть, и менее достоверны хора пяти женщин, рассказывающих о судьбе главного города мира.
(Фото: Мария Тер)
«Перед тем как играть спектакль, мы всегда, с подачи Елены Анатольевны, говорим, что мы отстоим город. Важно выходить (на сцену. — Прим.ред.) с верой, что это получится», — говорит актриса Наталья Сапецкая.
Однако всему приходит своё время. В 2018 году из жизни ушёл муж Елены Греминой Михаил Угаров. Очень скоро умерла и сама Елена Анатольевна. После этого постановка просуществовала ещё два года. Последний показ состоялся в марте 2020 года, когда актрисы снова собрались вместе.
Спектакль закончен.
«Больше мы его не будем играть», — спокойно говорит Анастасия Патлай, которая взяла на себя часть административной работы после смерти Греминой. С ней согласны и другие актрисы спектакля. Пока же спектакль «150 причин не защищать Родину» можно посмотреть на документальном портале Nonfiction — и пожалуй, сделать это стоит, чтобы понять, какой Константинополь готов защищать каждый из нас.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.