За что?
Довольно занятно, что в постъюстиниановских сводах законов тюрьма как способ наказания, если и упоминается, то крайне редко и мимоходом. И всё-таки тюремное заключение, безусловно, присутствовало в ромейской жизни как в качестве предварительного содержания под стражей перед судом, так и в качестве собственно наказания. Так, например, упоминается, что отбывавшие наказание в тюрьме не могли выступать в качестве свидетелей на судах.
За что же можно было оказаться в ромейских казематах — и кто это мог быть? Самый очевидный вариант — неудачники из числа альтернативно одарённых заговорщиков, которым не довелось познать ни победы, ни плахи. По такой же логике за решёткой частенько обнаруживали себя сторонники свергнутой власти в случае удачного заговора.
Пленные мятежники ожидают решения своей судьбы
В иконоборческие же периоды тюрьмы Константинополя и провинций оказались наполнены, понятное дело, иконопочитателями — в основном духовного звания. То же самое было верно и по отношению к еретикам самого разнообразного пошиба, хотя самые ретивые из них вполне могли загреметь и на костры.
Должники оказывались частыми гостями столичных и провинциальных тюрем, как это происходило, например, в правление Константина X Дуки (1006-1067), при котором подобными персонажами тюрьмы были набиты доверху. Никуда тюрьмы не делись и веком спустя — исходя из судьбы некоего Константина Калловелона, который из-за неурожая не смог выплатить долг в виде плодов своего виноградника и оказался за решёткой, попутно в результате махинаций кредитора с документами лишившись ещё и самого виноградника.
Укрывательство беглых рабов, согласно законам, зафиксированным в Дигестах Юстиниана, каралось тюремным заключением или ссылкой на рудники.
В тюрьме мог оказаться и убийца, в отношении которого удавалось доказать, что в момент совершения преступления у его крыши наблюдалась склонность к отъезду.
«На нары» можно было отправиться и просто так, очень «удачно» попав под репрессии того или иного толка. В этом смогли убедиться около 20 тысяч венецианцев, внезапно обнаруживших себя в камерах Константинополя и провинций по приказу Мануила I Комнина. Тот готовился к войне с бывшими соотечественниками (Венеция начинала свой путь в качестве отдалённого имперского форпоста) и решил в начале марта 1171 года проредить ряды неблагонадёжных таким вот образом.
Император Мануил I Комнин с женой Марией Антиохийской
Крупные тюрьмы
К сожалению, сохранившиеся данные о тюрьмах в Византии не отличаются большой полнотой, несмотря на весьма немалое значение для жизни некоторых слоёв общества.
Тюрьма претория, возможно, являлась главной в Константинополе в ранневизантийский период. Она же в своё время стала одной из «жертв» восстания «Ника» (532), когда бунтовщики ворвались в тюрьму, выпустили заключённых, а здание подожгли. Само восстание, как известно, провалилось, а тюрьма и дальше продолжала исполнять свою роль «гостиницы поневоле».
Считалось, что камеры этой тюрьмы были настолько темны, что заключённые не видели ни братьев по несчастью, ни самих себя. Одним из самых известных квартирантов претории стал полководец Юстиниана Великого по имени Вуз. Бедолага целых два с лишним года просидел за решёткой, не видя никого и ничего. Когда Вуза наконец-то освободили, он лишь щурился от непривычно яркого света. Впрочем, как писал один британский писатель: «Судьба Вуза волновала разве что самого Вуза».
В эпоху гонения на иконы в тюрьме претория могли содержаться самые ретивые из иконопочитателей. Возможно, что именно там иконописец Лазарь Константинопольский продолжал писать иконы несмотря на своё травматичное (к его ладоням прикладывали раскалённые металлические пластины) противостояние с императором-иконоборцем Феофилом (803-842). Из тюрьмы Лазаря выпустили лишь после смерти Феофила и восстановления иконопочитания. Ну а в 861 году там содержались некоторые арабские заключённые, впоследствии торжественно казнённые на ипподроме под видом моряков‑дезертиров.
Из столичных тюрем нам также известна так называемая тюрьма Нумера, переоборудованная в VIII веке из части комплекса бань Зевксиппа. В ней, по всей видимости, сидел во второй половине XII века неутомимый демагог Михаил Глика,который по причине своего вероятного участия в заговоре против Мануила I Комнина (1118-1180) оказался лишён свободы, а затем и зрения. Впрочем, последнего его могли лишить и не полностью, так как и в казематах Глика продолжил свою переписку с императором.
Реконструкция терм Зевксиппа (фото: Byzantium1200)
Самым известным из дошедших до нас мест заключения в византийской истории является, вероятно, башня Анемы. Сама башня изначально едва ли представляла из себя что-то, отличающее её функции от остальных башен, входивших в оборонительный комплекс Константинополя. Однако так случилось, что на рубеже XI–XII веков императоры стали перемещаться из порядком обветшавшего Большого дворца, располагавшегося в юго-восточной части города, на северо-запад. Там императорские зодчие воздвигли новый дворцовый комплекс, именовавшийся Влахернским, а со временем одну из башен переоборудовали под тюрьму.
Собственно, изначально башня не носила никакого названия, пока туда не угодил военачальник Михаил Анема. Сам Михаил в компании своих троих братьев замышлял заговор против Алексея I Комнина, но вместо очередного переворота получилась посадка в лужу. За проявленные художества «артель» братьев Анем должна была быть «вознаграждена» ослеплением, но в последний момент удалось поменять лишение зрения на заключение в новенькой тюрьме. Так вот башня и получила своё название.
Тюрьма Анема принимала у себя с радушием многих «квартирантов», известнейшим из которых, пожалуй, стал Андроник Комнин, известный балагур и весельчак, а по совместительству — свергнутый император. Он в своё время доставил массу неприятностей своему царственному кузену, уже упомянутому Мануилу Комнину, а посему неоднократно отправлялся отдыхать в уютную камеру старой тюрьмы Большого дворца. Находчивость явно не оставила Андроника и в заключении, поскольку он со временем смог найти брешь в полу своей камеры, через которую и удрал, перед уходом заложив дыру камнями.
Будущий василевс от души поглумился над властями, поскольку те бросили в ту же камеру супругу Андроника Ирину. Но её муж, оказывается, никуда не сбегал! Напротив, он всё это время ждал под камерой, после чего, осознав, что клетка не охраняется теперь столь тщательно, выбрался к своей благоверной, чтобы утешить её и… зачать ребёнка.
Ну а почему бы и нет?
После нескольких брачных ночей супруги без помех сбежали из темницы.
Андронику Комнину предстояло пережить немало лишений свободы, а затем восхождение на трон и падение. Именно из Анемской тюрьмы 12 сентября 1185 года его повели на казнь, оказавшуюся весьма жестокой.
В поздневизантийское время в башню с рвением, достойным лучшего применения, сажали друг друга несколько царствующих Палеологов.
Вероятные руины Анемской тюрьмы (фото: Nicholas V. Artamonoff)
В поздневизантийское время тюрьмам также уделяли немалое внимание, что порой приводило к казусам. Так, трагедией закончилась попытка построить в XIV веке новую тюрьму в подземельях одного из дворцов столицы.
Инициатор сего действия, влиятельный военачальник и царедворец Алексей Апокавк, обладал весьма противоречивой репутацией в Константинополе, особенно на фоне идущей в империи гражданской войны. Чтобы избежать неприятностей, он предпочитал разгуливать по городу в сопровождении добрых молодцев, однако 11 июня 1345 года Алексей решил проверить новую тюрьму без охраны. Увы, идея оказалась весьма скверной, ибо заключённые, которым было позволено заниматься физическими упражнениями в новой тюрьме, тотчас же разрубили на части топором бедолагу Апокавка, которого некому было защитить.
Удивляться такому поведению не приходится, если знать, что своих будущих убийц в эту тюрьму в своё время определил отдыхать сам Алексей.
Мелкие и провинциальные тюрьмы
Тюремный комплекс Константинополя не ограничивался крупными местами заключения. Иногда тюрьмы вполне могли оказаться и при учреждениях, как будто бы не очень подходящих для этого. Например, сиротский приют им. Св. Павла надолго «приютил» в одном комфортабельном номере некоего Иоанна Майоса, погоревшего, скажем так, на не очень честном сборе налогов с императорских поместий где-то в Каппадокии.
Также следует учитывать, что казематами разжиться мог не только Константинополь. Многие провинциальные укрепления обязательно имели в составе своей крепости и тюрьму. Так, известно, что в 1341 году, на заре гражданской войны в Византии, бедняки в Адрианополе (совр. Эдирне, Турция) малость пограбили местных нобилей, а часть так и вовсе засадили за решётку.
Чуть ранее в башне похожей крепости оказался свергнутый никейский император Иоанн IV Ласкарис (1250 — после 1305). Юного бедолагу обманул будущий восстановитель Византии Михаил Палеолог: в 11 лет Иоанна ослепили, после чего пинком отправили доживать дни в крепость Никитиат.
Иоанн IV Ласкарис.
Весело проводить время некоторым заключённым выпало в чуть менее заметных учреждениях или вообще на территории чьего-нибудь землевладения. Известно, что в византийском Египте один землевладелец VI века по имени Макарий превратил подземные помещения своего поместья в тюрьму, где держал жену и лошадей задолжавшего ему персонажа. Персонаж очень расстраивался и писал Макарию письма. Последний частично разжалобился и отпустил животных, но не жену, которую автору письма предстояло увидеть лишь после оплаты долга.
Итого
Византийские тюрьмы считались в империи едва ли не самыми нежеланными учреждениями для праздного времяпровождения. Хуже репутация была разве что у каменоломен. Вряд ли когда-то удастся узнать, сколько пленников сгноили в этих чудесных санаториях, хотя археологи периодически и по сей день обнаруживают скелеты в помещениях византийской эпохи, подозрительно смахивавших на тюремные.
Тем не менее, если жажда свободы у кого-то была сильна, как у Андроника Комнина, то и вырваться из тёмных казематов он всё же вполне мог.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.