Радикальное решение
Если вспомнить лозунги позднего социализма, то наиболее вменяемым, пожалуй, является «Экономика должна быть экономной». Этот призыв касался и военной сферы: с первых лет советской власти всячески приветствовались разного рода рацпредложения, удешевляющие процесс подготовки будущих солдат. Хотя в ОСОАВИАХИМ (будущий ДОСААФ) «Советы» вбухивали совершенно умопомрачительные деньги, следовало понимать, что государственный карман — не бездонный. Обеспечить всех потенциальных призывников полноценной армейской винтовкой (в нашем случае — Мосина образца 1891/30 годов) с приличным запасом боевых патронов — к такому армия готова не была.
Конечно, можно было, например, выпускать специальные пули с деревянным сердечником, которые вполне годились, чтобы дырявить мишени на ближних дистанциях. Или вообще заняться выпуском специального «тренировочного» оружия (как это сделали, например, в Японии). Но требовалось более радикальное и дешёвое решение.
Применение малокалиберного 5,6 мм боеприпаса кольцевого воспламенения сулило кучу выгод: оружие под него было значительно дешевле, сам боеприпас стоил сущие копейки по сравнению с полноценным винтовочным 7,62×54R; не требовались огромные стрельбища с излётной зоной в несколько километров — на худой конец можно было обойтись и пятидесятиметровым тиром; наконец, габариты и вес .22 LR были существенно меньше, что значительно упрощало логистику (хранение и перевозку).
Да, разумеется, выпуск отдельного «учебного» оружия и патронов к нему увеличивал нагрузку на оружейные производства, но не такое уж оно было и «отдельное»: выпуск малокалиберных винтовок с ручной перезарядкой для нужд охотников отечественная промышленность освоила ещё в 1928 году. В общем, экономия средств получалась весьма значительная…
Но вот с пулемётами было куда сложнее. Любой «мэшинган» — это сложная и ОЧЕНЬ дорогая (в сравнении с винтовкой) машина. Можно бесконечно восхищаться легендарным станковым «Максимом», с пеной у рта доказывать его живучесть, надёжность и общую офигенность… но вы только представьте, сколько он стоил! Не представляете? За один «Максим» на колёсном станке Соколова в 1939 году государство платило 2 635 рублей. При средней месячной зарплате в СССР около 200-220 рублей. Годовая зарплата советского человека — за пулемёт (без лент, одна лента закупалась за 19 рублей)! Дегтярёвский «ручник» ДП-27, понятное дело, стоил меньше, но и он был недешёвым удовольствием (особенно, если учесть стоимость дисковых магазинов).
Станок системы Соколова
А ведь нагрузка на «учебное» оружие колоссальная: оно должно «пропустить через себя» сотни стрелков за короткий промежуток времени, а потому быстро изнашивается, требует постоянного ремонта, запчастей и т. д.
В общем, товарищи, получается форменный «ой-ёй-ёй»: у нас и для армии-то пулемётов не хватает, давайте для гражданских придумаем что-то попроще.
И тут пришёл Блюм
Михаил Николаевич Блюм российским охотникам и любителям «стрелковки» известен прежде всего как автор нескольких книг, посвящённых охотничьему оружию.
Но его знания не были чисто теоретическими — ещё в 1927 году, в возрасте 20 лет, он стал инструктором по стрельбе и начальником оружейной мастерской при Владивостокском доме Красной армии. Там же он создал первый полноценный проект — малокалиберную автоматическую винтовку. После призыва в армию в 1929 году Блюм снова попал в оружейные мастерские и доработал свою винтовку до уровня «пулемёта-вкладыша», который встраивался в корпус станкового «Максима».
(Однако чрезмерная скорострельность (около трёх тысяч выстрелов в минуту) привела к тому, что все 25 патронов, размещавшихся в реечном магазине, выпускались за доли секунды. Понятное дело, обучающий эффект от такого залпа сводился к нулю. Разработка специального замедлителя усложнила конструкцию; в итоге Михаил Николаевич решил, что куда более перспективным будет новый образец, который не втискивался внутрь «максима», а крепился сверху.
Такой способ позволил увеличить размеры ствольной коробки (что повысило надёжность работы автоматики и снизило темп стрельбы до вполне приемлемых 600 выстрелов в минуту), а также применить магазин новой конструкции и увеличить его ёмкость до 40 патронов; впрочем, снаряжалось только 39. Любопытный момент: на малокалибреном пулемёте бесполезно искать окно выброса гильз, экстрактор и отражатель. Стреляные гильзы не выбрасывались наружу, а возвращались обратно в магазин.
Такие «мелкашки» пошли в серию. Основной выпуск наладили на Ковровском инструментальном заводе № 2 (сейчас — ЗиД, завод им. Дегтярёва). Помимо «максимов» они могли теперь крепиться к различным вариантам пулемёта Дегтярёва (ДП-27, ДА, ДТ). Также существовали и отдельные модели, к которым крепилась сошки и приклады от обычных «дегтярей».
Это позволило максимально приблизить эргономику учебных пулемётов к армейским образцам. Конечно, имитировать отдачу боевого оружия блюмовские образцы не могли, зато позволяли работать даже на небольших стрельбищах. Общий их выпуск составил более трёх тысяч штук, и благодаря им РККА получила десятки тысяч квалифицированных стрелков‑наводчиков.
Война окончена, всем спасибо
Однако после окончания Великой Отечественной потребность в учебных пулемётах отпала — страна переходила на мирные рельсы, армия потихоньку сокращалась, а накопленных боеприпасов хватало сверх меры. Порядком потрёпанные и изношенные «мелкашки» исчезали из учебных центров; но Михаил Николаевич считал, что его конструкцию ещё рано списывать в утиль.
С 1947 года Блюм начал работать над гражданским оружием. Как опытный стрелок и конструктор, он справедливо полагал, что возможности малокалиберного боеприпаса гораздо шире, чем принято полагать в охотничьем сообществе. В 30-е годы Михаил разработал вариант «учебного пистолета-пулемёта» всё с тем же барабанным магазином и укороченным до 400 мм стволом.
В сочетании с классическим деревянным прикладом и открытыми прицельными приспособлениями такой «охотничий автомат» представлял собой вполне эффективное оружие, позволявшее отстреливать не только мелкую, но и среднюю дичь. При стрельбе очередями (темп стрельбы регулировался от 600 до 1200 выстр/мин) получался тот же эффект, что и при картечном выстреле; однако дальность такого залпа была значительно выше. Картечный заряд сильно рассеивается, на дальности свыше 60 метров его применение малоэффективно. А автоматная очередь на дальности 200 метров укладывалась в круг диаметром 75 см. В 50-е годы охотничий ПП испытали во время отстрела волков с воздуха, и он показал вполне приличную эффективность; однако идея дать в руки гражданским стрелкам автоматическое оружие была слишком смелой для СССР.
А вот за рубежом «мелкашки» такого типа вполне прижились — правда, не как охотничье, а как полицейское и «развлекательное» оружие. Один из таких образцов, в частности, до сих пор выпускает итальянская компания «Пиетта» под наименованием PPS-50. Что любопытно, рекламируется он как подражание советскому ППШ-41, и в нём применяются не только секторные, но и барабанные магазины.
Правда, PPS-50 имеет вполне классическую конструкцию, и гильзы из него выбрасываются вполне исправно. Да и версию, стреляющую очередями, фирма (вроде бы) официально не выпускает.
Стали думать и гадать, как бы нам его назвать…
На самом деле изделие Блюма очень интересно и с точки зрения классификации оружия. Казалось бы, больше всего к нему подходит определение «пистолет-пулемёт» — но ПП, по определению, стреляют очередями и при этом используют пистолетный патрон. А .22 LR применялся и в винтовках, и в пистолетах, и в револьверах.
Применить это определение только к охотничьей версии? Опять неладно — ведь конструктивно она мало чем отличается от пулемётного «довеска к „Максиму“».
Автоматический карабин? Возможно, но крайне близкий по концепции American-180 у нас называют, опять-таки, пистолетом-пулемётом.
Просто обозвать «пулемётом»? Почему бы и нет, ведь в СССР существовали вполне успешные образцы под пистолетный патрон — вспомните хотя бы ЛАД-42 калибра 7,62×25 мм ТТ с ленточным питанием.
(Фото: Kalashnikov.Ru)
А если вспомнить один из самых первых ПП «Виллар-Пероза» с его чисто пулемётными органами управления?
В общем, как бы ни старались творцы отечественного ГОСТа, в наше время всегда найдётся неведома зверушка, которая не укладывается ни в какие рамки. Восславим же конструкторов-оружейников, творчество которых приносит бездну удовольствия и стрелкам, и диванным теоретикам-любителям бабахающего железа. Даёшь больше моделей — хороших и необычных!
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.