Йоаким: Я — Инди Нейделл.
Инди: Я — Йоаким из группы Sabaton.
Йоаким: И это — «История с Sabaton».
Инди: Современные снайперы появились в годы Первой мировой войны.
Йоаким: Наша песня A Ghost in the Trenches посвящена величайшему снайперу Великой войны.
Раз за разом солдаты бросались в огонь, жертвуя жизнями ради нескольких футов земли. Это было нерациональной, самоубийственной тактикой. Некоторые осознали, что один выстрел снайпера может принести больше пользы, чем шквал пуль. Словно призраки, снайперы наносили смертельные удары незамеченными.
Несущие смерть
Концепция применения снайперов, как и многие другие элементы современного военного дела, зародилась в Первую мировую — практически в самом её начале, в 1914 году.
Разумеется, и до этого войсками применялись специально обученные меткие стрелки. Английский термин sharpshooter возник в эпоху Наполеона — впервые встречается в газете Edinburgh Advertiser в 1801 году. В свою очередь он, вероятно, является калькой с немецкого термина Scharfschütze, который возник не позднее 1781 года. Уже в те времена в Баварии и Австрии использовали опытных охотников, чтобы выцеливать отдельных важных бойцов в строю врага. Правда, учитывая тогдашнюю линейную тактику и небольшую точность стрельбы дульнозарядных ружей, действовали эти стрелки на небольшом расстоянии.
Можно также упомянуть Войну за независимость США, Крымскую войну, Гражданскую в США и Вторую англо-бурскую. Везде находилась работа для метких стрелков. Но, конечно, рождение снайперского дела в современном понимании — это Первая мировая.
Инди: Развитие стрелкового оружия, и в особенности прицельных приспособлений, позволило метким стрелкам нести смерть одиночными выстрелами с огромных дистанций.
И не забудем внедрение бездымного пороха, что позволяло видеть цель сразу после первого выстрела.
Инди: В 1914 году немцы вспомнили старую тактику и вновь привлекли опытных охотников, на сей раз оснастив их мощными биноклями и оптическими прицелами. Хотя поначалу их винтовки были обычного качества и неточно стреляли дальше трёхсот метров, скоро снайперы получили винтовку «Маузер» G98 с эффективной дальностью стрельбы до километра. Важно было, что охотники не только метко стреляли, но умели маскироваться и были привычны к долгому ожиданию в засаде.
Первые снайперы Первой мировой с обеих сторон фронта действительно страдали от плохого качества винтовок и патронов и неумения стрелять.
Причём охотниками были и многие основоположники снайпинга в рядах Антанты — как британский майор Хескет-Притчард, приехавший на фронт с коллекцией винтовок. Герберт МакБрайд вырос в военной семье и с детства был привычен к оружию. А русский снайпер Михаил Никанорович Герасимов брал тактику у героев Джека Лондона.
Обратите внимание, как стреляет снайпер на 0:34 — через дыру, не высовываясь.
На 1:56 можно увидеть типичную широкую траншею первой половины войны. Немецкие солдаты в знаменитых касках-пикельхаубе старого образца ещё стоят достаточно густо. Позже их бы заменил один ручной пулемёт. Но уже есть бронещитки.
А на 2:25 виден один из опытных снайперских шлемов — тяжелее обычной каски.
Евгений Башин-РазумовскийЭксперт по историческим вопросам
История случилась давненько, поэтому Иоакима память слегка подводит. Немцы стреляли не из прадедушкиных аркебуз, и дальнобойные винтовки у них были с самого начала. А полноценный снайпинг они начали пытаться развивать только в 1915 году. Тогда и оптика пошла более-менее организованно, и снайпинг как отдельное искусство.
Инди: Война становилась позиционной, и снайперы быстро превратились в существенную угрозу. Средний немецкий снайпер успевал убить около 40 человек, прежде чем его обнаруживали и заходили с фланга или накрывали артиллерией. Союзники быстро поняли, что тактика, дающая соотношение потерь 40 к 1, эффективна.
Конечно, реальное соотношение потерь — вопрос дискуссий. Но эффективность опытных снайперов бесспорна. И методы борьбы названы верно — часто куда эффективнее долгой снайперской дуэли был «звонок другу» на ближайшую батарею.
Инди: Скоро в большинстве подразделений с обеих сторон фронта появились меткие стрелки, оснащённые дальнобойными винтовками с оптическими прицелами, обученные искусству маскировки и способные стремительно анализировать обстановку. Им приходилось оставлять относительно безопасные окопы и занимать позиции на нейтральной полосе или даже проникать в тыл врага, чтобы нести смерть и собирать разведданные.
Точно. Выбор маскировки и места «работы» часто зависел от характера и тактики конкретного снайпера, что видно в ролике на 2:53. Например, снайпер МакБрайд мог стрелять из винтовки, из пулемёта, лазить к немецким позициям с пистолетом… Проблемы преодоления колючей проволоки можно оценить на 3:08.
Инди: Чтобы делать подобную работу и иметь при этом хоть небольшой шанс на выживание, нужны люди особого сорта. Одним из таких и был Фрэнсис Пегамагабо.
Призрак посреди апокалипсиса
Он был примечателен во многом. Во-первых, он был канадским аборигеном, то есть гражданином второго сорта. А если точнее, то вообще не гражданином — тогда в Канаде не давали гражданство индейцам. Во-вторых, неизвестно, когда именно он родился. Это произошло примерно 8 марта 1889 года в резервации, известной ныне как Шаванага. Новорождённого Фрэнсиса нашли рядом с мёртвой матерью, которая, очевидно, не пережила родов. Он вырос в приёмной семье в племени Перри-Айленд, ныне поселение Васауксин.
На жизнь Фрэнсис зарабатывал матросом на Великих озёрах и музыкантом. Будучи матросом, он обзавёлся кожаным мешочком, который называл своим оберегом. По легенде, именно защитные свойства этого талисмана позволили ему совершить столько подвигов. Впрочем, если взглянуть на его жизнь в целом, полную тягот и преодолений, становится ясно, что если оберег и работал, то лишь укрепил естественную храбрость и силу воли своего хозяина.
И если владелец верит, что оберег работает, — он действительно может сработать! Хотя бы в плане уверенности в себе.
Потом началась война. Рекрутёры канадской армии смотрели на индейцев косо, иногда даже отказывали добровольцам в приёме. Но Фрэнсис очень хотел на войну и записался успешно. Двадцатого августа 1914 года он был направлен на базу Валькартье в Квебеке, где солдаты обучались перед отправкой в Европу. Вскоре он попал в Англию, а в феврале 1915 года был во Франции, где прошёл тренировку тактике окопной войны под Ипром. Оказавшись на фронте два месяца спустя, он первым делом угодил под немецкую газовую атаку. Попадание в окопы было в любом случае весьма шокирующим опытом. Постоянная угроза погибнуть от артобстрела, пули снайпера, бомбардировки с воздуха или мины. Необходимость ходить в атаку навстречу шквалу вражеского огня. Большинство солдат просто выполняли приказы и старались выжить. Многие оказывались сломлены или убиты, даже не успев разобраться, что делать.
Именно так. Даже при наступлении немалое число атакующих гибло от огня артиллерии противника, не успев дойти и до своих передовых позиций, не то что до вражеских.
Инди: Но были немногие, которые чувствовали себя на войне как дома, любили риск и опасность — такие люди, как Фрэнсис Пегамагабо.
У Фрэнсиса обнаружился талант перемещаться по окопам и между ними совершенно незаметно. У него было острое зрение и хорошие стрелковые навыки, так что его назначили батальонным снайпером. Снайперов тогда использовали ещё и для доставки депеш, разведки и выполнения опасных заданий на нейтральной полосе. Пегамагабо будто специально искал опасность — она ему нравилась. По ночам он проникал в немецкие окопы и стоял среди вражеских часовых незамеченным. Он даже пробирался в блиндажи, где отдыхали немецкие солдаты, и отрезал на память кусочки униформы у спящих.
Фрэнсис Пегамагабо
Да, снайперы были весьма «многозадачны». Хотя про доставку депеш как штатный способ использования метких стрелков — это перебор. Как, к слову, и насчет засылки снайперов в тыл противнику.
Обратите внимание, кстати, на привычные нам «немецко-фашистские» каски нового образца на 7:03.
Инди: Просто попробуйте это представить. Место, где он находился, было самым близким аналогом ада, какой только можно представить. Грязь, грохот и смерть повсюду. Миномёты, пулемёты, вражеские патрули и прочие оборонительные средства непрерывно угрожали жизни. Повсюду лишь кровь и разрушения. Если повезло выжить в бою, можно было заразиться чем-нибудь в тесном окопе. А самый характерный признак — запах, который прочнее всего откладывался в памяти всех переживших это. Вонь тел тысяч человек, живущих в тесноте, их фекалий и мочи, протухшей пищи, отсыревшей ткани и гниющего дерева. Запах серы, угля, селитры и других веществ, используемых в военном деле. И самое главное — неистребимый смрад разлагающейся плоти тысяч мертвецов, лежащих на нейтральной полосе не похороненными. В этом апокалиптическом окружении Фрэнсис был неслышим, невидим и, казалось, неуязвим — настоящий окопный призрак.
И всё вышеперечисленное — ничуть не нагнетание ужасов. Это обычная жизнь на передовой Первой мировой войны. А ещё мертвецов можно было нечаянно откопать прямо в своей траншее. Крысы и прочие паразиты прилагаются.
Отвага и презрение
Инди: Закончился 1915 год, начался 1916-й. Фрэнсис продолжал охоту.
Его заслуги не прошли незамеченными. Двадцать шестого августа 1915 года его повысили до младшего капрала. Это неудивительно на фоне его подвигов, но примечательно, если вспомнить о его происхождении. Помните — он ведь даже не считался гражданином Канады. Но война уравнивает всех — начальство судит солдат по их храбрости и изобретательности. Младший капрал Пегамагабо воевал отважно, и в марте 1916 года командир ходатайствовал о награждении его медалью «За безупречную службу»: «За отвагу при доставку депеш в ходе боевых действий под Ипром, Фестубе и Живанши. Во всём он проявляет похвальную верность долгу и презрение к опасности».
Хотя эту награду, вторую по значимости в британских вооружённых силах, Фрэнсис не получил, он, однако, оказался среди 78 канадских солдат, первыми получивших Воинскую медаль. Сам он верил, что его защищают духи, и до конца 1916 это было так. Но даже Фрэнсиса реальность таки настигла.
Ранение в ногу отправило его в госпиталь на несколько месяцев, на дворе был уже 1917 год. Большинство солдат обрадовались бы подобной передышке, но Фрэнсис к большинству не относился и хотел обратно на фронт. Его не хотели пускать, но он засыпал командование письмами с требованием вернуть его в действующие войска — и к маю снова оказался на передовой. Окопный призрак продолжал уничтожать немцев всё лето 1917 года, а осенью — уже в чине капрала — участвовал в битве при Пашендейле. Там он был награждён второй медалью — за поддержание связи с подразделениями на флангах и за указание дороги заблудившимся подкреплениям.
Обратите внимание на снайперскую позицию на 10:12 — не за деревом, где будут искать в первую очередь, а рядом.
«Изменился, но не сломался»
Инди: Но война не могла пройти даром даже для Фрэнсиса.
Вдумайтесь. К тому моменту он находился на фронте почти три года без перерыва, если не считать короткого пребывания в госпитале. В прицеле он видел сотни вражеских солдат — достаточно детально, чтобы рассмотреть их лица, а может, даже увидеть последний отблеск жизни в их глазах, когда они погибали от посланной им пули. Разумеется, он делал то же, что и прочие солдаты, — оправдывал это тем, что спасает жизни товарищей. Скорее всего, какое-то время ему удавалось воспринимать происходящее отстранённо и объективировать врага. Возможно, со стрессом помогали справляться приливы адреналина, которые он так любил. Но как долго психика и организм могут протянуть в таких условиях?
Действительно, снайперов с их репутацией беспощадных убийц особенно не любили. И у некоторых из них были проблемы с выпивкой.
11:40 — фото «кукушки» на дереве. Реальное использование таких позиций оспаривают до сих пор.
Инди: В случае с Фрэнсисом срок составил три года. Под Рождество у него обнаружили пневмонию и отправили на лечение до мая 1918 года. Но летом он снова вернулся в зону боевых действий. К тому моменту он проявлял симптомы того, что сейчас называется посттравматическим стрессовым расстройством. У него начались проблемы с дисциплиной и неподчинением старшим по званию. Тем не менее, он продолжал отстреливать врагов и доставлять депеши всё лето, участвовал во второй битве при Аррасе, во время которой получил вторую планку к Воинской медали. Вот что написано в наградном листе:
«30 августа 1918 года во время боевых действий в Орикс-Тренч, близ Аптон-Вуд, когда его рота израсходовала почти все боеприпасы и оказалась под угрозой окружения, он, невзирая на шквальный огонь противника, сумел доставить на позиции достаточно боеприпасов для того, чтобы рота смогла отразить ряд сильных вражеских контратак».
Но к тому моменту Фрэнсис уже действительно больше напоминал призрака, чем человека, и в начале ноября был отправлен в Англию с диагнозом «психоз истощения». Когда через несколько дней война закончилась, он вернулся в Канаду.
Обратите внимание: «всего лишь» доставить патроны под огнем — уже подвиг. Это многое говорит об интенсивности вражеского огня и уровне потерь.
Инди: Он завершил Первую мировую одним из всего 37 канадских солдат, получивших две планки к Воинской медали. До сих пор является самым богато награждённым солдатом аборигенного происхождения в истории Канады. Он уничтожил 378 вражеских солдат — больше, чем любой снайпер Первой мировой, — а также взял более 300 пленных.
Такие заявки действительно есть. Но реальные цифры могут быть как в «плюс», так и в «минус».
Инди: По этим цифрам несложно понять, что, как и любой фронтовик, он вернулся с войны навсегда изменившимся.
Верный своей природе, Фрэнсис изменился, но не сломался. Однополчане относились к нему как равному, но, вернувшись домой, он снова стал человеком второго сорта. Он посвятил жизнь борьбе за права канадских аборигенов и предоставление им полноценного гражданства. Два срока он пробыл выборным вождём племени Перри-Айленд. Продолжил воинскую службу, вступив в местное ополчение, — 23-й сапёрный полк, где командовал ротой в звании старшего сержанта с 1930 по 1936 год. Умер Фрэнсис Пегамагабо 5 августа 1952 года, похоронен в поселении Васауксин, недалеко от того места, где родился.
Как и многие представители своего поколения, он не просто стойко перенёс тяготы войны, но и обратил свой опыт на благо изменения мира к лучшему. Родившийся беспризорным сиротой, сейчас, сто лет спустя, он является важной частью военной истории Канады. Имя капрала Фрэнсиса Пегамагабо носит 3-я патрульная группа канадских рейнджеров. Для однополчан он был героем, а иногда и спасителем. Для врагов — карающей смертью. Для всех нас он остаётся примером того, насколько личной может быть война.
Фрэнсис в 1945 году
Инди: А сейчас — прямое включение! Наши корреспонденты Инди и Йоаким из окопов Вердена!
Инди: Спасибо, Инди, спасибо, Йоаким. Мы и в самом деле в настоящих окопах Первой мировой. Слово Йоакиму.
Йоаким: В конце производства каждого альбома мы пишем тексты и всё такое. И всегда остаётся пара песен, для которых мы никак не можем найти подходящую историю. Вы же понимаете — важно, чтобы слова подходили к музыке.
Инди: Конечно.
Йоаким: И к этой песне мы реально ничего не могли подыскать. Пока на помощь не пришёл ты.
Инди: Я?
Йоаким: Да. Мы, честно говоря, были в отчаянии и судорожно обшаривали интернет, когда наткнулись на потрясающий выпуск на канале The Great War — он был про Фрэнсиса Пегамагабо и назывался «Окопный призрак».
Инди: Действительно, был такой выпуск. Если вы не в курсе, моим первым большим проектом на YouTube был The Great War — посмотрите его. Что ж, я рад, что смог дать вам вдохновение.
Йоаким: Это было круто.
Инди: Видите — мы работаем вместе. Дополняем друг друга. А теперь снова к вам, Инди и Йоаким!
Инди: Спасибо нашим корреспондентам Инди Нейделлу и Йоакиму! Мы снова в студии!
Инди: Итак, окопный призрак Фрэнсис Пегамагабо.
Йоаким: Это была одна из первых песен, написанных для альбома. Вообще-то, самая первая. И первая, которую написал Томми. Да, это был он. И начали мы, как сейчас помню, с поисков в Google. И я сразу понял, о чём она будет. Это был, простите за выражение, момент «какого хрена!» Какого хрена я до сих пор не слышал об этом! Ты проделал классную исследовательскую работу, потому что больше в сети про это ничего толком и не было.
Инди: Круто. И Томми тоже надо похвалить, конечно.
Йоаким: Да. Он ведь в своей старой группе был и автором песен, и вокалистом, и клавишником, и на гитаре играл — всё одновременно. Так что мы знали, что песни писать у него отлично получается. Но мы не были уверены, что сможем писать песни вместе, потому что, знаешь, иногда просто стиль творчества не совпадает. Но всё получилось, и в будушем, уверен, мы услышим больше песен от Томми.
Инди: Есть ещё один забавный бонус. Когда мы снимали сцены под Верденом, я спустился в бар гостиницы и увидел, как Томми играет на пианино. Там было несколько журналистов, и, когда он заиграл одну песню, один из них записал это. Думаю, мы вставим эту запись сюда. Мы с Томми исполняем «Снеговика Фрости» без репетиций, импровизированно.
Йоаким: Эксклюзив от «Истории с Sabaton»!
Инди: Да!
Йоаким: Ну что ж, это всё. Не забывайте поддержать нас на Patreon, потому что только это позволяет передаче выходить. А ещё тут есть список выпусков — очень крутой, вам понравится. А ещё загляните на каналы Time Ghost и World War Two. Скоро увидимся. Удачи!
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.В следующей статье серии читайте о Великой войне, воспетой группой Sabaton >>