Никакой романтики
К весне 1918 года авиация успела утратить немалую часть своего экзотического флёра. В 1914-м пилоты выглядели полумагами, невесть как поднимавшимися в воздух на немногочисленных хрупких аэропланах. Позже авиация стала прибежищем тех, кто желал действовать; туда шли оставшиеся без дела офицеры-кавалеристы, пехотинцы, не желавшие окопной грязи, и артиллеристы, которым хотелось острых ощущений, а не стрельбы по площадям с закрытых позиций. К ним присоединялась пылкая молодежь с гражданки, очарованная новизной и первыми легендами о воздушных рыцарях.
Но на последнем году войны качественный и количественный рост авиации задвинул романтику на второй план. Пришло время подготовленных профессионалов, тактически грамотных и знающих предел своих возможностей и возможностей противника.
С начала 1918 года британская авиация, как и вся остальная армия, от главкома до последнего солдата, ждали неизбежного немецкого удара.
Британские пилоты изучают карты (фото: IWM)
21 марта 1918 в 4:40 утра горизонт вдоль фронта Пятой и Третьей британских армий озарился вспышками залпов 6500 немецких орудий и 3500 миномётов.
Настало время заводить моторы.
Истребители
Все любят лётчиков-истребителей. Молодых отважных мужчин, которые, если верить пропаганде и их некритически настроенным биографам, легко сбивают троих супостатов до сытного обеда, а потом ещё двух перед вечерним шампанским.
В рамках подготовки к наступлению немцы сделали то, чем они особенно прославятся в следующей войне. Не обладая количественным превосходством над противником, они сконцентрировали на главном направлении ударный кулак. На 570 английских самолётов в первый день наступления приходилось 730 немецких.
Но первый сюрприз британским истребителям преподнесли немецкие артиллеристы. Британцы считали вполне нормальным держать свои аэродромы прямо возле линии фронта — это повышало шансы на перехват вражеских самолётов и позволяло истребителям сразу бросаться в бой. Однако 21-го числа немецкая артиллерия начала беспокоящие обстрелы практически всех аэродромов в пределах своей дальности, осложняя взлётно-посадочные операции и вынуждая наземный персонал то прятаться в укрытиях, то пытаться спасать материальную часть.
Немецкая артиллерия на Западном фронте (фото: IWM)
Часть эскадрилий и вовсе быстро обнаружила, что от прорывающейся немецкой пехоты надо энергично убегать. Так, 8-й эскадрилье, чей аэродром находился всего в шести километрах позади линии фронта, пришлось срочно сниматься с места уже в 11 утра. К этому моменту откатывающаяся британская артиллерия била прямой наводкой прямо с окраины лётного поля, а мимо бежали неорганизованные группы пехоты. В таком же положении оказалась 5-я эскадрилья воздушных сил флота, которая к обеду полетела в тылы, сжигая ангары и склады с имуществом.
Мрачная ирония — одной из последних полученных депеш перед отступлением был приказ из штаба об организации парников для выращивания овощей для нужд личного состава.
Второй проблемой стал сильный туман, накрывший многие аэродромы чуть ли не на бóльшую часть дня. В результате вместо предусматриваемой планом мощной завесы из собственных истребителей над полем боя получились лишь отдельные и нерегулярные вылеты разрозненных групп самолётов. Тем не менее в воздухе разгорелись жаркие стычки, после которых обе стороны не отказывали себе в заявках на сбитых противников.
Немцы заявили сбитыми 11 британских самолётов: пять «Сопвич Кэмэл», четыре S.E.5 и два «Спада». Британцы признали потерю четырех самолётов в воздухе (двух «Сопвичей», одного S.E.5 и одного «Уитворта») и еще четырёх в результате аварийных посадок из-за повреждений немецкими истребителями. Характерно, что в авариях при взлётах и посадках было потеряно так же четыре самолёта, а немецкая артиллерия повредила 11 британских машин на собственных аэродромах.
Британцы заявили 14 немецких самолётов уничтоженными и ещё 23 «вероятно уничтоженными». По немецким данным их потери от всех причин, включая аварии, в этот день составили восемь самолётов.
Британские истребители SE5 на Западном фронте (фото: IWM)
Британские асы 21-го марта выдали желаемое за действительное значительно круче немцев.
Артиллерия
Все эти «бойся фрица от солнца», «собачьи свалки» и длинные списки воздушных побед само по себе очень здорово, но не главное. В реалиях Великой войны основная ценность авиации заключалась в возможности корректировать огонь артиллерии и наблюдать за действиями противника.
В феврале 1918 года в британском документе «Задачи авиации в обороне» прямо говорилось, что основная задача авиации — «Корректировка огня своей артиллерии с целью максимального повышения его эффективности». Истребителям надо было дать спокойно работать своим корректировщикам, в то же время гоняя вражеских.
Начиная с весны 1915 года авиация серьёзно и обстоятельно училась взаимодействовать с артиллерией, используя самые передовые достижения науки и техники. К концу 1917 года корректировка огня даже отдельных батарей по радио стала обыденным делом. На земле была создана сложная система связи и обработки сообщений.
Но вот беда, вся эта система росла и крепла в условиях позиционной войны и почти неподвижного фронта…
Британская артиллерия во время немецкого наступления (фото: IWM)
Туман приковал к земле и самолёты-наблюдатели. Первый английский R.E.8 из 59-й эскадрильи поднялся в небо в шесть утра. С него около часа вели трансляцию о ходе немецкой артподготовки, после чего он стал жертвой редкой случайности: летевший по своим делам в сторону британских позиций немецкий снаряд из полевого орудияпрошил машину в воздухе насквозь, не взорвавшись.
Наведение собственной артиллерии полностью провалилось на всём протяжении фронта.
Та же самая 59-я эскадрилья за весь день ни разу не сумела установить связь с артиллерий. Единственное, что смогли сделать пилоты — довольно архаично (по меркам 1918 года) сообщить штабу IV корпуса о замеченных немцах. Для этого прямо на штабные блиндажи сбросили сумку с написанным от руки донесением.
Причина крылась в полностью развалившейся системе связи и хаосе на земле. Штабы и центры связи оказались под плотным огнём, а некоторые вскоре присоединились к отступлению. Артиллерийские батареи либо захватывал противник, либо они сами отступали. Громоздкое радиооборудование в большинстве случаев оказывалось в самом конце очереди того, что надо спасать — его просто бросали. Даже те, кто забирал оборудование с собой, не торопились вновь разворачивать неудобные антенны и приёмо-передатчики, которые скорее на словах, чем на деле, назывались «переносными».
Истребители Sopwith Camel (фото: IWM)
Артиллерийские штабы часто сами плохо представляли себе обстановку и куда делись их подчинённые; им было не до авиаторов. В результате самолёты могли часами кружить, так ни до кого и не докричавшись.
Проблемы возникли даже с передачей разведданных после посадки. Большинство магистральных телефонных линий оказалось уничтожено. Уже к полудню на всем фронте Пятой армии 13 пехотных дивизий повисли на одной-единственной живой линии. Так что и при передаче с аэродромов важная информация никак не могла пробиться в общем потоке до адресатов.
На бреющем полёте
В «Задачах авиации в обороне» британской авиации поручались «атаки вражеских резервов, транспортных колонн, артиллерийских позиций и пунктов выгрузки», но удары по вражеским наземным силам были именно тем, чем британские лётчики хотели заниматься меньше всего.
Первые эксперименты по непосредственной воздушной поддержке своих войск на земле начались весной семнадцатого, и концу года британцы во время наступления при Камбре выделили уже четыре эскадрильи для ударов по немцам с малых высот. Результаты вышли двойственными.
Командование (особенно сухопутное) считало, что при скромных достигнутых результатах в этом направлении надо работать и дальше. Авиаторы придерживались мнения, что атаки с малых высот — это прямая дорога в могилу, они только отвлекают силы от борьбы с немецкими самолётами.
Истребитель SE5 в полёте (фото: IWM)
Потери при атаках наземных сил действительно в разы превосходили потери в воздушных боях, а пилоты жаловались, что «выживание при атаках с малых высот оставлено на дело случая и никак не зависит от личного мастерства». Не упрощало ситуацию и то, что для атак не было подходящей техники.
Первый британский специализированный самолёт-штурмовик «Сопвич Саламандра» не поступал в войска до октября 1918 года — и фактически опоздал на войну.
Каждый доступный самолёт независимо от типа стал бросаться на атаки наземных частей немцев. Целей было в избытке — на многие километры вокруг весь фронт пришёл в движение, и все поля и дороги забили немцы.
Результаты вышли сомнительные. Пилоты докладывали о многочисленных удачных попаданиях, но эффект от попадания 25-фунтовых бомб и пулемётных обстрелов с отдельных самолётов не мог быть значительным. Немцы добросовестно фиксировали атаки, но не сообщали о сколь-нибудь чувствительных потерях от огня самолётов.
Потери за день от огня с земли составили четыре самолёта сбитыми и 11 повреждёнными, причём три из сбитых были корректировщиками R.E.8. Большие и маломанёвренные самолёты (их строили для стабильной работы на высоте) отважно жались к земле в надежде «положить бомбу прямо бошу на макушку» и гибли под огнём пехоты.
RE8 (фото: IWM)
Тем не менее, с этого дня массированные вылеты на штурмовку стали данностью для большинства эскадрилий. В условиях немецкого прорыва было уже не до жиру и ущемлённого самолюбия.
Новая заря
21 марта 1918 года и последующие дни изменили лицо авиации. Вопрос поддержки собственных наземных войск и нанесения ударов по вражеским тылам резко стал основным, а авиаторам пришлось учиться действиям при маневренной войне.
С другой стороны, именно 21 марта стали особенно ярко проявляться такие основные качества авиации, как мобильность и оперативность.
Первые эскадрильи, переброшенные из состава соседних британских армий, начали приземляться на передовых аэродромах в зоне немецкого удара уже после 14:00, а к ночи удары по немецким тылам наносили практически все британские бомбардировочные эскадрильи, бывшие во Франции.
21 марта 1918 года изменило войну не только на земле, но и воздухе. Это был не просто «трудный день» для авиации, но и день, который навсегда изменил её будущее.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.