«Солдат удачи» зовёт на войну?
В 1970 году отставной подполковник частей специального назначения Армии США («зелёные береты») Роберт Браун стал соучредителем издательства «Паладин Пресс», которое ориентировалось на людей, желавших обеспечить свою безопасность. Ролики на телевидении, брошюры и книги позволяли любому (в теории) улучшить свою военную подготовку, обеспечить безопасность семьи и развить навыки самообороны.
Спустя пять лет Браун, считавший, что этого мало, вышел из издательства и стал публиковать свой журнал «Солдат удачи», посвящённый войнам, идущим по всему миру, и наёмникам, которые в них участвуют.
(Эффект был сногсшибательный. Популярность издания, стоимость которого составляла два доллара, буквально с первых номеров взлетела фактически до небес — Браун позже признавался, что и сам не ожидал такого успеха. Этому способствовали сразу несколько факторов. Во-первых, только что закончилась война во Вьетнаме и ветераны, неудовлетворённые её итогами и не нашедшие себя на гражданке, увидели, что их навыки могут пригодиться по всему миру, на окраинах которого постоянно тлели какие-то войнушки. А во-вторых, журнал хоть и не давал прямой рекламы этим самым войнам, публиковал объявления от всех желающих о вакансиях и поиске весьма специфической работы.
«Бывший снайпер, специалист, парашютист ищет работу за рубежом. Возможно, в качестве инструктора. $3 000 задание плюс контракт на $20 000 в год».
«Вернусь в дело. Воевал во Франции, Алжире, Африке, Вьетнаме, Биафре. Имею собственное снаряжение. Дорого. Отправка к месту работы за счёт нанимателя. Ваши политические взгляды и способы получения дохода не принципиальны».
«Ищу работу в службе безопасности или наёмником. Ветеран, воевал пять лет, две командировки за границу, Военная полиция, тренер К-9, владею лёгким и тяжёлым вооружением, прочими военными и гражданскими специальностями в системе безопасности. Имею паспорт, готов путешествовать».
«Разыскиваются наёмники на полный или разовый контракт. По всему миру. Оплата высокая».
Некоторые из объявлений в журнале
Таких объявлений в каждом номере были десятки — фактически в США образовался огромный рынок свободных рабочих рук со специфическими навыками. Точно как в популярном телесериале 1960-х годов «Есть револьвер — готов путешествовать» (Have Gun — Will Travel).
Кроме того, Браун нащупал действительно «горячую точку», обеспечившую ему внимание читателей, — войну в Родезии, где в этот момент силы безопасности вели борьбу с «борцами за свободу», спонсируемыми Китаем и СССР. В отличие от непонятной возни в Латинской Америке, где боевые действия представляли собой коктейли из сиесты и тупой резни всех, кто под руку подвернулся, там-то война шла по‑настоящему.
Удивительно, но, несмотря на свободу слова и обилие газет и журналов, в США про этот конфликт знали чуть больше, чем ничего. Причём не только фермеры из Айовы и докеры из Портленда, но и политики с военными. Американские журналисты если и писали об этой войне — в первой половине 1970-х годов, — то строили свои материалы по принципу «Агентства ОБС»: негры, расисты, стрельба, пальмы, саванна, взрывы…
Без пол-литра «Джек Дэниэлса» не разберёшься.
А Браун сам летал в Родезию, общался с фермерами, солдатами и политиками, привозил оттуда тонны информации — ну и делился ею в печатном виде. Фактически его журнал стал в Америке основным источником информации о войне в этой стране. Доходило до смешного — на Брауна негласно выходили сотрудники ЦРУ и Госдепартамента с просьбой поделиться с ними информацией о состоянии дел в Родезии. Браун усмехался, но не отказывал. При этом сотрудники уже других подразделений этих уважаемых учреждений всячески ставили Брауну палки в колёса, обвиняя его в «подрывной и антиамериканской деятельности». Но отставной полковник был мужиком с характером и посылал федералов по известному адресу.
Роберт Браун (источник фото)
При этом сам журнал напрямую не занимался отправкой жаждущих на войну в Африке, но вполне себе регулярно публиковал рекрутинговый постер оттуда с призывом «Будь мужчиной среди мужчин!» (Be a man among men!) — с почтовым адресом вербовочного пункта. Ну и за небольшую плату рассылал всем желающим информационный пакет: что есть Родезия, как туда добраться, кого там ждут и куда, собственно, идти по прилёте.
Деньги правят миром!
Конечно, это возымело успех. Те из ветеранов, которым тусклая американская жизнь 1970-х была не по нутру, после прочтения статей садились на самолёт и летели в ЮАР, откуда уже добирались до Родезии. Правда, реальность оказывалась «немного» другой.
Во-первых, никто не сколачивал из прибывших отдельные «интербригады»: добровольцев распределяли по уже существующим подразделениям — конечно, если будущий солдат соответствовал всем требованиям и смог пройти отбор.
Кто-то записывался в «Скауты Селуса» (полк стратегической разведки, куда отбор был сумасшедший — один к 200), кто-то в родезийскую САС (диверсионную часть, отбор в которую был примерно таким же по суровости), кто-то в Родезийский пехотный полк или Бронеавтомобильный корпус. Ну а большинство иностранцев поступали в полк лёгкой пехоты, из-за чего часть неофициально стали называть Родезийским иностранным легионом: кроме американцев там служили южноафриканцы, немцы, венгры, хорваты, израильтяне, британцы и даже несколько потомков русских эмигрантов.
Родезийская лёгкая лехота (источник фото)
Единственным подразделением, состоявшим целиком из иностранцев, стала 7-я отдельная пехотная рота Родезийского полка, которую в качестве эксперимента собрал француз Франсуа Крамер, имевший деловые интересы в Родезии. Он предложил генерал-майору Сэнди Маклину собрать из соотечественников отдельный батальон, который мог бы воевать на нужном для родезийцев направлении. Несмотря на ряд возражений, такой отряд всё же создали — правда, народу наскребли только на роту.
Чтобы отметить национальную составляющую нового отряда, на береты добавили французский триколор.
Впрочем, это не особо помогло. Несмотря на развёртывание 7-й роты в ноябре 1977 года в рамках поддержания операции «Ураган» (Hurricane), эффективность её была достаточно низкой из-за постоянных языковых и расовых проблем. Ну и дисциплина в подразделении также оставляла желать лучшего — французы мнили себя выдающимися вояками и на «англосаксонскую муштру» родезийцев смотрели свысока. После нескольких инцидентов роту вывели из оперативного района и вернули на базу. В феврале 1978 года её попробовали повторно задействовать в обеспечении боевых действий, но результат был довольно предсказуем. К тому же галлы как-то подрастеряли боевой дух, так что в апреле 1978 года роту распустили.
Отдельно этому поспособствовал финансовый аспект: согласно заверениям рекрутеров, наёмники могли получать до тысячи баксов в месяц, но по факту им платили ставку обычного родезийского солдата — 245 долларов. Местных долларов, не американских. Да, были доплаты за боевые, за прыжки, за специальные условия службы, но всё равно на круг выходило не в избытке, а рисковать, между прочим, приходилось головой.
И это было вторым препятствием для ветеранов со всего мира, жаждавших именно что заработать на войне: прибывая на призывной пункт в Солсбери, они подписывали такой же контракт на службу, как и обычные родезийцы, и становились такими же солдатами, как и все. Ни больше ни меньше.
Те же, кого не устраивала служба в армии, старались наняться в качестве детективов, охранников или сотрудников службы безопасности гражданских или коммерческих учреждений — например, охранять крупные фермы. Да, денег там платили куда больше, но что касается боевых действий… охранники их почти не видели.
Наёмник, вооружённый пистолетом-пулемётом «Узи» и «Кольтом 1911», охраняет одну из ферм (источник фото)
Самое интересное, что тот же журнал «Солдат удачи» регулярно публиковал интервью с рекрут-офицерами и уже служащими в родезийских частях иностранцами, которые в один голос заявляли, что сверхвыплат тут ждать не приходится, а надо работать… но большинство новоприбывших, как обычно, думали, что они особенные, и уж им-то будут щедро отваливать тугие пачки за каждый чих.
Более того, предыдущие заслуги не учитывались вовсе. С какого-то момента слова американцев: «А вот когда я воевал во Вьетнаме…» стали вызывать у родезийцев почти неприкрытое раздражение. Более того, по воспоминаниям служивших в армии Родезии местных, именно те, кто громче всех трубил о своих «подвигах» в Краю Больших Неприятностей, оказывались наибольшими «бестолковками» и расторгали контракт после первых шести месяцев.
Офицеры в любом звании становились унтер-офицерами, а сержанты и унтер-офицеры — рядовыми. Нет, конечно, после прохождения переподготовки и подтверждения своей квалификации возврат к прежнему рангу и более высокой оплате был вполне возможен. Но для этого надо было стараться и работать! А вот этого большинство прибывших не хотели вовсе, в результате чего поток возвращающихся домой несостоявшихся «солдат удачи» обеспечивал авиакомпанию «Эйр Родезия» занятыми местами в авиалайнерах.
«Орлы с перебитыми крыльями»
Те же, кто оставался, имели на это свои причины. Кому-то некуда было возвращаться, кто-то не воспринимал себя иначе, чем на войне, а кто-то действительно хотел «противостоять коммунистической угрозе».
В те времена пропаганда работала на ура. «Если мы не смогли победить коммунизм во Вьетнаме, то, может, мы сможем сделать это в Родезии?» — одного этого лозунга хватало для призыва.
«Будь мужчиной среди мужчин» — рекламный плакат родезийской армии (источник фото)
Национальный состав иностранцев со всего мира был более чем разнообразен, но бо́льшая часть новичков всё же прибывала из Америки. Хотя, как сказать «бо́льшая часть»… За всё время (1965 — 1980) численность неродезийского контингента в рядах вооружённых сил африканской страны составляла в среднем полторы тысячи человек. Около трети из них были американцами.
Одним из этих американцев, которые прибыли в Родезию именно что «по зову сердца» был журналист Роберт Лоуэлл Мур. В своё время он стал первым (!) гражданским лицом, прошедшим полный курс отбора в спецназ Армии США — «зелёные береты». Причём случилось это, когда Муру было 37 лет, а тренировался он бок о бок с 20–25-летними здоровыми парнями.
Те, кто думают, что отбор в американский спецназ 1960-х годов — это детская прогулка, жестоко ошибаются. Физические нормативы — по стандартам ВДВ, а они высоки в любой армии. Надо пройти психологические тесты — десятки! Четырёхнедельный предварительный отборочный курс. Далее десять недель сапёрной подготовки, восемь недель — оружейной, 12 недель — оперативно-разведывательной, 16 недель — связной, 32 недели — медицинской, и уже после этого шесть недель обучения нетрадиционным методам ведения войны. Поблажек Муру никто не давал, отчислить его могли, как и любого другого.
Получив заветный головной убор и нашивки, Мур отправился во Вьетнам, где прожил с «беретами» бок о бок полгода, под огнём и дождём. Результатом стала книга «Зелёные береты» — ярче и достовернее об этих частях по сей день не написал никто.
Робин (Роберт) Мур
Что характерно, книга вызвала неподдельную ярость как в либеральных кругах, так и в Пентагоне. Первые бесились от того, что спецназовцев не показали «кровавыми убийцами-психопатами» (в те годы в среде американской интеллигенции возникла добрая и глубоко прочувствованная традиция оплёвывать свои вооружённые силы), а вторые — от того, что к элитным солдатам внезапно возникло лишнее (с точки зрения Минобороны) внимание.
Высшее армейское командование втихую вынашивало планы распустить силы специального назначения, поскольку считало их «шпаной в форме» и «сборищем ублюдков».
Всё уже было почти готово — «береты» очутились в шаге от расформирования, но вмешались люди искусства. Мегапопулярный актёр Джон Уэйн, питавший к спецназу искреннюю симпатию, узнав о занесённом над «беретами» топоре, просто поднял телефонную трубку и позвонил президенту Линдону Джонсону, который и приструнил генштабистов, вынудив их оставить «беретов» в покое.
В Родезию Мур приехал как журналист, которого искренне заинтересовали проблемы этой страны, — а остался неофициальным послом доброй воли, через которого можно было решить множество вопросов. Мур был педантом и если собирался о чём-то писать, то тратил не один месяц на сбор и изучение материала — качество нынче абсолютно забытое среди подавляющего большинства пишущей братии. Так, для написания книги «Французский связной» Мур полгода стажировался в отделе борьбы с наркотиками полиции Нью-Йорка. Результат — книга неделями не сходила с первых мест, а снятый по ней фильм бил все рекорды посещаемости.
Мур с невестой и его «Французский связной»
Естественно, в отеле «Амбассадор» в Солсбери вокруг него сформировалась группа соотечественников, которые собирались за кружкой пива и делились впечатлениями, мыслями, надеждами — и причинами, по которыми оказалась здесь.
«В 1971 и 1972 мы полностью контролировали страну — и тут поступил приказ уйти. Мы прекратили войну потому, что кому-то из политиков срочно понадобилось прикрыть свою задницу. Мир с почётом, как же, как же. Они нас просто сдали. Мы выиграли эту войну. Мы выиграли — а они нас предали: повернув все дело так, как будто мы проиграли. Мы думаем, что уже вот-вот, всё — и в следующую секунду мы уже сидим в самолёте и направляемся домой, а нам говорят, что мы проиграли».
«Ну, можно сказать, что я тут оказался потому, что хочу отомстить за Вьетнам. Они нас там предали. 50 тысяч погибли — ни за что. Те, кто нас предали, — все коммунисты».
«Скауты Селуса» (источник фото)
«За исключением двух лет, что я провёл во Вьетнаме, и того времени, что я здесь, у меня нормальной жизни и не было, скукотища одна. Только когда ты ходишь под смертью — тогда и живёшь по-настоящему».
Обычные люди с обычными судьбами: учёба, работа, Вьетнам, возвращение, снова Вьетнам, дом… и полная неприкаянность на родине, где каждый может кинуть тебе в лицо «убийца детей» и плюнуть на твой мундир.
Этот небольшой клуб получил название «Орлы с перебитыми крыльями». Вскоре сделали и неофициальный шеврон The Crippled Eagles, на котором был изображён белоголовый орлан, символ США, с перебинтованным крылом — символ того, что правительства (не будем уточнять какие) этого орлана ранят.
При этом правительства стран, чьи граждане принимали участие в войне на стороне родезийцев, делали всё, чтобы вернуть обратно уже улетевших и максимально запугать всех желающих попасть в Африку. Вопреки непрестанным заявлениям соцлагеря, что Запад всеми силами поддерживает наёмничество, в реальности было как раз наоборот. Американский истеблишмент не на шутку раздражало, что американские же граждане фактически становятся наёмниками и воюют чёрт знает где, совершенно при этом не стесняясь демонстрировать нашивки со звёздами и полосами.
Добро бы про это никто не знал — ну прокатит, скрепя сердце, — но об этом же известно от Чукотки до Огненной земли!
Формально в США существовали законы против наёмничества, но в реальности они не работали. Да и на каком основании можно обвинить американского гражданина, если тот поехал в другую страну (кстати, непризнанную), а там на общих основаниях записался в армию? Прецеденты были — вон, в 1788 году адмирал Джон Пол Джонс, герой войны за независимость между прочим, приехал в Россию и служил под Андреевским флагом — даже орден получил. Поэтому американские власти стали работать по принципу «действуй строго по закону, то бишь действуй… втихаря».
Американцам в Африке — а точнее, их семьям, оставшимся на родине, — родное государство отрезало свет, водоснабжение, блокировало счета и увольняло родственников с работы, ненавязчиво намекая, что «все неприятности из-за вашего мужа, брата, дяди».
(Причём всё это свинство творилось как на уровне местных властей, так и на федеральном. Например, майор Майк Уильямс, замкомандира конного батальона армии Родезии — «Скаутов Грея», после одного боя вынужден был вернуться в США, чтобы залечить раны, ну и попутно обменять свой паспорт на новый — у старого истекал срок годности. Когда он заполнял анкету по телефону, то на вопрос: «Служили ли вы в иностранных армиях?», честно ответил: «Да, в родезийской». На том конце провода возникло молчание, сначала неловкое, потом гнетущее, а под конец совсем уж какое-то неприличное.
Майк не стал рисковать, а просто поехал обратно в Родезию без замены документов. Когда же он окончательно вернулся домой после войны, то огрёб на свою голову такую кучу неприятностей, что иных слов, кроме нецензурных, в адрес правительства США не нашел.
К концу 1970-х годов Мур написал три книги о Родезии: биографическую «Майор Майк» (о том же Майке Уильямсе), документальную «Родезия» и художественное произведение «Орлы с перебитыми крыльями». Последнее он посвятил американцам, воевавшим под бело-зелёным флагом на равнинах Машоналенда и Матебелеленда.
Что характерно, Государственный департамент не рекомендовал эти книги к печати и распространению (кто сказал «цензура»?). Первые две всё-таки вышли мизерным тиражом и ныне почитаются как библиографическая редкость. Последняя, уже под другим названием — «Племя белых», увидела свет только в 1990-х годах, когда на проблему Родезии всем было плевать с небоскрёба Эмпайр Стэйт Билдинг.
(В одном из поздних интервью Мур упомянул, что на него и его литагента одно время сильно давили безымянные люди «правительственной наружности», деликатно прося изменить название и убрать с обложки эмблему «Орлов», тот самый шеврон, — мол, ни к чему связывать американский флаг и Родезию, не надо так.
А так, да — свобода слова цвела и пахла.
К тому моменту — 1993 год — война в этой небольшой африканской стране уже больше десяти лет как закончилась. Чёрное большинство победило. Белых, правда, резать не стали, всё-таки не Конго. Большинство иностранцев вернулись домой. На родине пресса продолжала считать их «наёмниками», хотя по факту они были добровольцами, служившими без каких-либо привилегий — наравне с родезийцами. Их вклад в войну хоть и был ощутимым, но не являлся критичным.
Они просто были солдатами. Одними из многих.
Мнение редакции не всегда совпадает с мнением автора.